Мост я перебегала, стараясь не думать, что подо мной пустота. Когда крылья за спиной есть, наверное, подобные вещи — балконы без перил, тонкие мостики над пропастью и другие изыски — воспринимаются иначе, разбиться-то можно только специально. А мне все-таки хотелось и дальше жить и наслаждаться жизнью. 

В самом здании — в Светлом доме — мне сразу же попалась вереница куда-то спешащих хомяков с хвостами, а потом я с удивлением увидела мелькнувшие в конце коридора тени прислужников. Мимо с удивлением на меня оглядываясь промчалась группа подростков, следом за ними шел прихрамывая седой мужчина с тростью. С ним мы разошлись и вовсе просто — кивнув друг другу. 

Я спустилась на пару пролетов лестницы, когда услышала какой-то странный гул — не опасный, как будто множество людей выкрикивали что-то одно. Звук привел меня на балкон по другую сторону замка, а вид открывался не на горы, а скорее на лес и огромную присыпанную желтоватым песком площадь. 

Сколько их здесь было? Может, сотня — больше-меньше — уже не имело значения. Мелькали светлые макушки и рыжие, были и темные. Часть были в доспехах и с оружием, часть в чем-то более простом. Были и дети отдельной группой, были и подростки под надзором старших. Движение не прекращалось ни на мгновение. Одни отрабатывали удары с оружием, взмах за взмахом, в одиночку и в паре. Другие неспешно двигались от упражнения к упражнению. Дети расправляли крылья и старались удержаться в воздухе. Подростки кувыркались, падали, поднимались на ноги и взлетали вверх. Над ними кружили взрослые, отрабатывая нападение в воздухе. Каждый шаг — громкий выкрик, каждый взмах крыла — резкое движение, каждый удар — вспышка. Сотня человек как огромный организм действовала в давно отлаженном темпе, не сбиваясь ни на миг.

По моей коже ползли огромные мурашки, настолько это было и завораживающе, и страшно. Я занималась в секции, меня учили, как себя защитить, но меня учили чему-то другому, вовсе не этому. Люди внизу тренировались с полной отдачей, до неистовства, как было должно, как будто им предстояло биться не на жизнь, а на смерть. И эта смерть ходила где-то очень близко.

Да, меня могли обмануть, рассказать сказочку, чтобы я поверила в важность Абеля и подобных ему. Но я смотрела сейчас на тренировку и понимала: эти люди действительно умели сражаться и уничтожать, они учились этому с детства. А вот зачем они это делали, когда вполне могли уйти и оставить все как есть, это был уже совсем другой вопрос.

9. Глава 9. Нехорошее знамение

Бабулю я не нашла, она сама на меня наскочила, скорее всего, увидела, как я торчала, нависнув над перилами, и смотрела на тренировку. По крайней мере, это было похоже все же на тренировку, а не на смотр войск. Как только первое впечатление чуть стихло, я стала различать разное: как падали подростки, неудачно зацепившись друг о друга, как взрослые порой останавливались и просто болтали, а дети замирали на месте, привлеченные какой-то мелочью — то ли букашкой, то ли красивым листом. Обычная такая жизнь и, судя по всему, обычная такая утренняя разминка. Кто-то сильнее старался, кто-то размялся и ушел по делам. 

Бабуля упоминала, что в замке — в Светлом доме — на постоянку оставался только гарнизон, то есть все те люди, на которых я сейчас смотрела, приехали недавно. А здесь были целые семьи! Вон после тренировки дети бежали в сторону родителей, хотя подростки в большинстве своем уже стояли отдельно. Странно все… Хотя если убрать крылья и другие мифические штучки, не самое плохое семейное хобби — заниматься каким-то спортом всей семьей.