– Идет.

– Слушай. Шел не путем, не дорогой, видел: зло добро стережет. Взял я зло да злом зло и ударил. От того зла злу конец пришел. Угадаешь?

Мнется черт, хвост ниже земли опустил.

– Это, – говорит, – опять от Писания. Откуда мне знать?

– Стало быть, мой заклад?

– Выходит, твой!

– Ну, сыпь золото в шапку!

Насыпал черт полный картуз до самого верху.

– А в придачу-то что берешь? – спрашивает.

– А тое самое добро, что из добра выгнал.

– Да полно тебе загадки загадывать – толком говори!

Засмеялся сват.

– Видел я, – говорит, – давеча в хлебах лошадок наших свадебных. Взял добрую погонялку да и выгнал добро из добра. Вот мне этих коньков за первую загадочку и пожалуйте.

– Ладно, пусть твои. А за вторую что?

– А как шел я к вам, так приметил два стада: справа-то все овечки, а слева-то все свинки. И сторожит оба стада змея. Вы уж не гневайтесь – змейку-то я камешком прикончил. У вас, чай, и без нее этого зла довольно. А свинок да овечек мне бы с собой прихватить!

– Ишь ты, хитрый какой! – говорят черти. – Да что с тобой поделаешь, бери!

Поклонился сват.

– Счастливо оставаться! – говорит. И на крыльцо.

Смотрит – что такое? Пусто кругом. Ни тропы, ни дороги, – одна трясина.

– Как же быть-то? – спрашивает сват. – Где у вас тут обратная дорога?

– А на что нам обратная дорога? – говорят черти. – От нас обратно не ходят.

– Да ведь мне наверх надо! И со всем добром. Неужто мне здесь на коне гарцевать да свиней пасти.

Усмехаются черти:

– А что тебя держит? Иди. А не хочешь идти – на коне скачи. Ишь, кони-то у тебя какие! Царские!

Призадумался сват Наум.

– Так, – говорит. – Кони царские, стада барские, а идти, видать, некуда. Ну, что ж, останусь у вас век вековать.

Достал он из кармана веревочку и дает один конец молодому черту.

– Подержи-ка, братец!

Тот удивился, взял. А сват Наум так и эдак веревочку натягивает, то вдоль, то поперек.

– Отсюда – туды – две сажени, – говорит. – Оттуда – сюды – три…

– Ты что это меришь? – черти спрашивают.

Поглядел на них сват Наум скóса.

– Как это что? – говорит. – Местность мерю. Келейку ставить хочу. А поживем да попривыкнем, так и цельный монастырь построим. Чай, у вас не праведники живут, а грешники. Надо же им грехи-то замаливать…

Всполошились черти.

– Пошел ты от нас прочь, – кричат, – со своим с монастырем. Навязался на нашу голову! Гоните его, братцы! Гоните! Что смотрите!

Да как дадут ему в спину пинка…

Перышком взвился сват Наум и полетел. Сколько летел – неизвестно, куда летел – неведомо… Закрылись у него от страха глаза, и ничего он не видел. Только слышал, как ветер в ушах свистит.

И вдруг, батюшки-светы! Летел будто вверх, а упал вниз. Брякнулся оземь и открыл глаза.

Видит – полная ночь кругом, с неба месяц светит, и стоит он перед теми самыми воротами, откуда днем ушел. Рядом кони дремлют, а свиньи да овцы по всей дороге полегли – конца краю не видать. Ну, он хозяев будить не стал, а дождался утречка. Чуть солнышко встало, заходит в дом и говорит:

– Вот что, хозяева, пришел я к вам не без горя, да и не без радости. Пока мы здесь свадьбу играли, погорел женихов двор. Как есть – погорел, до щепочки. Только и выручил я из пекла, что овец, да свиней, да жениховых коней, да вот старую шапку и золота охапку. Получайте свое!

Потемнел было тесть. «Вот, – думает, – выдал дочку за богача, а он – погорелец. Приведет в дом пару овец да паленую свинью – и взятки гладки».

А как вышел за ворота, да поглядел – сразу и обмяк.

– Зятюшка, дорогой, – говорит, – не горюй, оставайся у меня в доме жить. Мне же и с дочкой расставаться жалко. В тесноте, да не в обиде…