– Давай, горемычная! Я в тебя верю! – ухохатывалась Мора.

Стиснув зубы и игнорируя скрипучую грязь на них, я на четвереньках упрямо ползла к добыче. Я уже и есть не так хотела, как достать эту… так, Лиля, не выражаться, я сказала, не выражаться!

– Есть! – выкрикнула я, когда добралась-таки до Ирханова гостинца.

– Нечего пока есть! – гоготнула кобыла. – Ты сначала на траву вынеси.

Обратный путь занял чуть больше времени, потому что мне, мало того что самой нужно было не шмякнуться, так ещё и продукты не утопить. А из корзинки так сладко пахло…

– Всё! – пытаясь отдышаться, объявила я. – Готово!

Участливый мужской голос врезался мне в затылок:

– Тяжко пришлось тебе. Прости, что припозднился.

– Твою ж… – Не выражаться!

И в какой же позе застал меня местный завидный жених? Правильно: в самой недвусмысленной. Анька была бы мной довольна – уж она-то и не так отжигала. Элька схватилась бы за сердце и потребовала бы, чтобы ей накапали валерьянки. А я же всерьёз раздумывала о том, чтобы закопаться в этой самой луже.

– Тебе помочь? – Голос Алека прозвучал как будто бы даже без издёвки.

– Н-не надо… – Зато мой – так, словно из него коллекторы деньги вытрясали.

А вот кто нисколько не смущался в выражении эмоций, так это Мора. Так ржать могла только истинная лошадь. Во всех смыслах.

Я медленно повернула голову, всё ещё находясь в позиции «пол я мою на карачках», и попыталась улыбнуться. Не знаю, насколько естественно у меня вышло, но моя улыбка вызвала новый взрыв хохота у Моры.

– Помочь? – как ни в чём не бывало, поинтересовался Алек.

Интересно, и как он себе это представлял? Ведь если будет помогать мне, то наверняка упустит добычу, которую как раз и ловил – или отлавливал? – пока я выуживала корзинку из грязи. Гейб, брыкаясь в воздухе, посылал мне взгляды, полные мольбы о сострадании. Ещё бы! Вряд ли десятилетнему мужчине нравилось, что его держали за шкирку, как нашкодившего котёнка.

– Нет, спасибо… Я сама… – Губы у меня свело от искусственной улыбки, а в щеках застряло такое напряжение, будто я целых пять минут сидела неподвижно для красивого снимка. И, кажется, шея задеревенела, и я не могла её повернуть. Лиль, тебе двадцать пять, нечего из себя дряхлую клячу строить! Да кто ж строит, если так оно и есть? Кто же знал, что года, проведённые за ноутбуком и смартфоном, так неожиданно дадут о себе знать. Эх, на массаж бы сейчас…

– Точно? – Алек с явным сомнением на меня покосился.

– Точно-точно, – кивнула я, да так резко, что в шее что-то щёлкнуло, и её отпустило. Фух, пронесло.

Я осторожно поднялась на ноги, как могла, стряхнула с себя уже подсохшую грязь и развернулась лицом к своему новому знакомому. Кстати, мы же ещё не познакомились!

– Я Лиля! – представилась я. Рукопожатие не предлагала – мы уже разобрались, что здесь такое не в ходу.

– Гейб мне рассказывал. – Он посмотрел на братишку вроде бы и незлобно, но ребёнок вдруг прекратил пинаться и повис над землёй, как пиджак на вешалке в прихожей. Разве что руки на груди сложил и губы поджал. – Я Алек.

– Наслышана, – пробормотала я, стараясь не пялиться. А как не пялиться, если у него глаза искрят?! Буквально!

– Надеюсь, не от него? – Алек указательным пальцем свободной руки ткнул в Гейба. Видимо, ощутимо ткнул, раз мальчик зашипел.

– От неё, – я кивнула на подхихикивающую Мору.

– Не уверен, что это лучше.

– Эй! – возмутилась кобыла, вмиг перестав смеяться.

– Прости, Мора, я пошутил.

– Что конь, что компаньон, – пробурчала та.

Алек одарил её лучезарной улыбкой, а меня же едва не ослепили искры из его глаз, блестевшие ярче солнца в самый погожий денёк. Такой, как сегодня, например. Кхм, а лужа-то откуда тогда? Других я, кстати, на своём пути ни разу не встретила, даже крошечных. И как только Гейб умудрился её найти на полностью сухой дороге? Похоже, он, как моя Анька, – профессиональный искатель приключений на пятую точку.