— Услышал боженька, станешь ты человеком.

Она всегда Бога вспоминала, и Ян помнил, как она водила его в церковь и просила вывести из него бесов. Наверное, одного, того самого зверя, которого он с возрастом почувствовал. Бабка считала себя верующей, но в церковь не ходила и не молилась. Икона стояла в углу, там рядом, на полочке крест её на верёвке. А он свой потерял. Крещёный, а ничего не знал. Кроме того, что на иконе нарисована Богородица с младенцем. Он ещё когда маленький был, молился, чтобы мама вернулась. А она не вернулась. Однажды спросил у Грини, почему так. Почему Бог его не услышал? Григорий Петрович в церковь ходил каждое воскресенье и верующим считался. Тренер ему ответил: «Откуда ты знаешь, что для тебя хорошо? Вот вернулась бы мать с каким-нибудь хахалем, и прибил бы тебя, мёртвым бы лежал сейчас, червей кормил. А так сто раз спокойно от пола отжимаешься и учёбу вроде тянешь. Будущее у тебя светлое, так что нечего Бога хулить».

Бабка неожиданно погладила его по спине. От сытости, от встречи с Асей и такой внезапной нежности парень совсем разомлел и улыбнулся.

— Если завтра подзаработаешь, купи репчатого лука. Картошки с грибами тебе поджарю.

Картошку они в этом году собрали, Ян вообще не хотел ничего делать, сопротивлялся, но запах жареной картошки заставил его поработать. Собрали, высушили, теперь должно было хватить до весны.

— И хлеба мягкого, — мечтательно протянул он. — Ты чего-то сегодня добрая, ба.

Старуха выглядела ужасно. Кожа посерела, и глаза потухли. Обычно в мятой одежде не ходила, а тут и на диване валялась в своей старинной коричневой юбке. Ян даже забеспокоился. Она болела в последнее время серьёзно. А он даже не интересовался, чем.

— Не переживу зиму, — сказала она, и парень очень сильно расстроился. Хорошее настроение как рукой сняло. — Полезла я документы искать на дом, а их нет. Мамаша твоя прихватила с собой. Если я умру, тебе ничего не достанется.

— Погоди, я же здесь прописан!

— Тебе восемнадцать, она, если дом будет продавать, тебя спокойно выпишет. Так что учись, Коська, — и заплакала.

Ян не способен был на какие-то ласки, но тут захотелось её обнять и утешить. Сидел на месте и не смог этого сделать, видимо, до правильного выражения своих эмоций он явно не дорос.

— С чего это ты решила, что зиму не переживёшь?! — возмутился он, макароны в горло не лезли.

— За тебя волнуюсь. Ты хороший. Они просто не знают. Я хоть и ругала тебя, но всю душу в тебя вложила и беспокоилась всегда. Нравится мне, что ты учиться начал, с Семёновым этим ходишь. Хорошие они люди, хоть и гоняли тебя. Но хоть что-то от них осело на тебе. Если что случится, пока в школе учишься, тебя отсюда никто не выпишет. Я в опеку напишу, а потом, Коська, ты давай, поступай. Общежитие получай. И не воруй! Никогда! Лучше уж тяжёлым трудом, но свои кровные.

Больше они не разговаривали. Старуха мыла посуду, он заварил себе лапшу и чай. Закинув рюкзак на плечо, понёс всё это в свою комнату. Всё осторожно поставил на старый стол, там же стоял его ноутбук, который привезла в прошлом году мамаша. Арсений уже покопался, установил программы, всему научил. Ещё в комнате стоял старый шкаф и узкая кровать. Места очень мало.

Ян закрылся на крючок, задёрнул занавески. И достал свой дневник. Не собирался он читать, что задала им Русинда, училка по русскому и литературе, вышел в интернет и ознакомился с кратким содержанием произведения. Ещё можно было спокойно в интернете найти ответы на задания по химии и физике, чем он занялся, тоже, кстати, Арсений научил. А ещё сказал, что если диктовать себе под нос то, что списываешь, то это в голове отложится и можно зачёт по тесту получить.