Гордеев сидит неподвижно, напряженный и хмурый. Излучает недовольство, раздражение и невероятно пугающую силу. Владимир был прав. Такого Гордеева я совершенно не знала.

- Помнится, два месяца назад ты наотрез отказалась ставить мне палки в колёса. А теперь задиристый воробушек возомнил себя грозным орлом, да? Что же, раз ты так хочешь, я покажу тебе место. Можешь подать все четыре заявления. Если нужно, помогу оформить ещё парочку. Только ты и гроша от меня не получишь!

Да плевать, потому и безразлично пожимаю плечами. Даже если Владимир не выиграет дело, самое главное – доставить как можно больше проблем. 

- Есть ещё одно заявление, - тихо говорю я. – Не в суд…

Он чуть склоняет голову на бок, в глазах лишь мгновение сквозит недоумение, резко меняясь на холодную ярость. Он догадался, о каком документе я говорю ещё до того, как я положила перед ним заявление о привлечении к уголовной отвественности.

Глаза Сергея гневно сужаются, жевалки ходуном ходят по лицу. Он поднимается и обходит стол. Встаёт напротив. Мне становится безумно страшно, из последних сил держу осанку, а сердце ухает в пятки.

- Сколько ты хочешь? – голос на удивление ровный, но глазами он давно готов меня убить. 

- Я уже сказала свои условия. Деньги меня не интересуют. Мне нужно, чтобы вы отстали от Дмитрия.

Мощная ладонь мужчины с силой падает на стол, вызывая жуткий грохот. Я подпрыгиваю на месте и сжимаюсь непроизвольно. 

- Ты маленькая дрянь, - шипит он. - Вздумала угрожать мне? Только из-за тебя, моя дочь опозорена и почти два месяца прячется в реабилитационном центре. Из-за того, что её подружка совершенно не думала, перед кем не стоит раздвигать ноги! А теперь ты, вылощенная до блеска, являешься ко мне в кабинет и начинаешь качать права?

Я сглатываю, колени начинают дрожать. Он замахивает свою большущую руку надо мной и я испугано вскрикиваю, вжимаясь в кресло. Он не наносит удар, ладонь замирает у меня над головой.

- Только посмей подать заявление, - продолжает рычать он сквозь зубы. - И я от тебя мокрого места не оставлю.

- Тогда можете продолжить начатое, - говорю я, задыхаясь от давящих на горло слёз. - Потому что я это сделаю.

- Ты о Свете подумала? - гремит Гордеев, совсем потеряв над собой контроль. - Мало ты ей зла причинила? Хочешь добить её окончательно?

- Я уже давно выбрала его! - кричу я в ответ, меня уже трясёт. - И за два месяца ничего не изменилось!

- Пошла вон! - он хватает меня за руку, выталкивая из кресла. - Дрянь!

Я буквально отлетаю от Гордеева к двери, спотыкаясь. Сумка падает на пол, с ней и папка с договором. Сергей сверлит его взглядом, пока я собираю свои вещи с пола.

- Что это?

- Уже не важно.

Мужчина подходит и выдёргивает папку у меня из рук. Я  не могу удержать - хватка правой руки ещё плоха. С минуту он читает преамбулу договора, глаза его становятся всё шире, пока не начинают напоминать два огромных пятака.

- Вот же змея! Всё продумала, да?

- Можете оставить себе! – дрожащим шёпотом выдавливаю я. - Как в напоминание, что именно вы вынудили меня пойти на крайние меры!

Разворачиваюсь и почти бегу из кабинета. Я готова разрыдаться сею же секунду.

- Стоять! - гремит Гордеев.

Вздрагиваю и замираю в то же мгновение. Мы стоим в гробовой тишине. Не могу заставить себя обернуться. Слышу тяжёлые шаги и шлепок упавшей стопки бумаги на гладкую поверхность стола.

- Я ознакомлюсь с этим и сообщу своё решение завтра.

Пулей бегу из кабинета, слёзы прорываются из глаз, и я давлюсь рыданиями в приемной, на глазах у испуганной серой старухи.