Тянусь губами и снова целую шелковистые волосы.

Когда Кристина меня ревновала, она превращалась в фурию. Иногда даже в кайф было ее позлить, но больше всего нравилось, с каким остервенением она отдавалась, когда я давал понять, что мне особо никто не нужен.

Ника во сне всхлипывает, и я дергаюсь. Нашел о ком думать. Обнимаю ее крепче и немного покачиваю, успокаивая, как детей качают.

Больше не буду, маленькая, не буду к нам в постель всяких блядей тащить.

Она затихает, снова ткнувшись в меня носом, и я смотрю в потолок. Я сказал, что убью ее, и это правда.

Убью, если узнаю, что с ее помощью кто-то попытался подобраться ко мне поближе. Потому что у нее получилось. Не просто ближе, а в самое нутро, ничего при это не делая, я сам все за нее делаю. И это наводит на определенные мысли.

До момента ее бегства из клуба все правда, я проверил, там не подкопаешься. Но почему она села именно в мой «Майбах»? Нашла, блядь, троллейбус. Конечно, я ей и на секунду не поверил, все эти «ты мне сразу понравился, потому что ты такой красивый» для лохов.

Возможно, она не знала, на какой именно машине я приехал, и услышала об этом в клубе, допускаю. Но то, что она знала МЕНЯ, это не обсуждается.

За эти три месяца я к Саркису точно несколько раз в ресторан заезжал, не помню только, днем или вечером. Ника же в дневную смену работала, вот там разве что могут быть нестыковки. Не могу сказать, что мечтал о такой славе, но в городе Тим Талер личность довольно известная, так что…

Так что я сказал правду. Если ее подослали, я ее убью. Сам, собственноручно. Потому что не представляю, что она будет вот так лежать под другим мужиком, кончать под ним. Или на нем.

Снова твердею, хриплю и толкаюсь в Нику. Один раз, второй, третий.

Выходит, я завелся, представляя, как она кончает под другим? Я что, ебанулся?

Но члену внутри похуй, от чего я завелся. Он уже полностью готов, и я двигаюсь в Нике, придерживая ее ногу. Ника начинает просыпаться, ерзает, хочет увернуться и отодвинуться.

Дергаю за бедра, всаживаясь по самые яйца. Они хлопают Нику по попке, и я ускоряюсь. Хочу кончить быстро, чтобы не разбудить девушку.

Не разбудить не получается. Когда я кончаю, кусаю ее в плечо, и она испуганно вскрикивает. Темные глаза смотрят на меня с недоумением.

— Тим? Что ты делаешь?

— Выебал тебя, сладкая, спи. Завтра всю вылижу.

Послушно укладывается обратно. Я уже сам почти сплю, а в голове назойливо вертится несмелое:

«Пожалуйста, пусть она просто так села в мою машину. Пожалуйста…»

Потому что, пробираясь ко мне в душу, в самой ее глубине Вероника уже давно добралась до подвалов.

12. Глава 12

Доминика

Когда я просыпаюсь, солнце вовсю заливает спальню, смотрю на часы — одиннадцать. Ничего себе! Тимура рядом нет, в ванной не бежит вода, значит, он ушел, пока я спала. Ушел, а я даже не слышала.

Поворачиваю голову и вижу на кровати на месте Тимура объемный бумажный пакет. Заглядываю и изумленно хлопаю глазами — конфеты! В небольших коробочках самые разные — и в кокосовой стружке, и в шоколадной крошке, и с черносливом. И даже крошечные безе, политые шоколадом.

Выстраиваю коробки на тумбочке возле кровати, сама обнимаю подушку Тима и падаю на спину. Между ног чувствую его следы — высохшая слюна и сперма. Вспоминаю, как ярко кончала на его члене, и низ живота наливается жаром и томлением.

— Тим, — шепчу, прижимая к себе подушку, — я так тебя люблю, Тим…

Когда я вчера увидела в новостях, как горит клуб Саркиса, сразу поняла, что это Тимур. Было очень страшно, как никогда в жизни. Воображение рисовало Тимура — раненого, обгоревшего и задыхающегося от угарного газа.