Она резко вскинула гоолову и полоснула взглядом.
- Если честно, я не знаю, зачем это все! Зачем ты ездишь? Условия всякие ставишь! И еще...
Она засмущалась, явно пытаясь сказать о вчерашнем поцелуе. А я сам, доставая из багажника сумки, думал об этом, и понять не мог, решить для себя, как поступить, но и молчать было нельзя - она ждала, растерянно потирая друг о друга ладони. Поставив на дорожку плетеную корзинку, накрытую полотенцем - видимо, Эмма взяла с собой еду, я выпрямился, и не обращая внимания на молчавшего, но с интересом прислушивающегося к нашему разговору, Сашку, схватил ее за руку и потащил в дом - подальше от любопытных глаз.
В длинной прихожей на стенах висели фотографии. Моя мама, как и Эмма, все счастливые моменты жизни нашей семьи размещала на всеобщее обозрение. Я поставил женщину лицом к этим разноразмерным и разноцветным рамочкам и сказал:
- Вот смотри - это мой отец, это - мать, - я тыкал пальцем в их счастливые, всегда улыбающиеся лица, и сам, как всегда, с щемящей тоской смотрел на сплетенные руки своих родителей, никогда не расстававшихся, и, кажется, до сих пор влюбленных друг в друга. - А это - я, вот моя сестра, вот мой старший брат, он с семьей два года как в Германии живет...
У нас всегда была очень дружная семья. Мы помогали друг другу, проводили вместе выходные, приезжали к родителям на все праздники, с радостью принимая новых членов в свой клан. Жена Гриши, старшего брата, считалась для нас всех сестрой. К моей Рите тоже относились, как к близкому человеку. У нас не принято было поступать так, как поступила она. Молодой муж Вероники Максим обожал моих родителей, называл ихотцом и матерью и, иногда казалось, что его, детдомовского, наша, добрейшей души мать, любила и опекала больше, чем нас, родных детей.
Вот трое Гришкиных отпрысков - на речке, клубнику у бабушки обрывают, книжки в гамаке читают... Хоть и далеко, а на лето обычно приезжают. Вот куча фотографий Вероникиной Марийки - на море, в аквапарке, в платочке бабушкином...
Я тоже хотел бы видеть на этой " Стене славы" своих детей...
Эмма внимательно рассматривала, улыбалась и даже проводила пальцами по резным рамочкам.
- Большая семья у тебя... Дружная... Ничего нет важнее в жизни...
- Понимаешь, да? Я тоже семью хотел бы. Нормальную. Чтобы детишек была куча... Только у меня своих детей не будет никогда.
Она больше не смотрела на фотографии. Она смотрела на меня. Конечно, мне была неприятна жалость. Кроме жены, пожалуй, никто из моих баб и не знал об этой проблеме. Почти десять лет моя бывшая жена пыталась забеременеть. Собственно, по настоянию Риты я в свое время и прошел полное обследование, которое и дало понять, что собственных детей у меня не будет никогда. Мы лечились, объездили полстраны. И, конечно, винить ее в том, что она развелась со мной я не мог - с другим мужчиной, возможно, у Риты были шансы родить собственного малыша.
За ее судьбой сейчас я не следил. Знал, что после развода, который она получила легко и без моего на то согласия, Рита уехала в другой город. Просто так сложилось, что она развелась со мной в трудный для меня период... И это было обидно, и даже больно...
Какой реакции я ждал? Жалостливых уверений в том, что все будет хорошо? Какой-нибудь шутки? Но уж точно не ожидал того, что сделала Эмма!
22. 22. Эмма
В чем заключается счастье? Можно перечислять бесконечно. Оно, счастье человеческое, многосоставно, многокомпонентно. И здоровье его наполняет, и понимание близких. И наличие этих самых близких тоже. И работа любимая способствует появлению такого состояния души, когда человек запросто может назвать себя счастливым. И, конечно, любовь... Но я совершенно точно знала, что мое счастье заключается в детях...