Тетушка побухтела-побухтела, но вынуждена была отступить из этого царства феминизма и махрового матриархата и удалиться на свою территорию. Впрочем, в ее визитах были и свои плюсы: как уже знала Аня, соседки-сплетницы были очень высокого мнения о Марине Афанасьевне, и регулярные посещения «знатной дамой» подозрительного дома на Прокопьевском переулке несколько снижали градус экстремальности сплетен о его молодой хозяйке.

- Ну что, сказал матери про велосипед? – ехидно прищурилась Аня на Игоря, в кои-то веки молчаливо и незаметно сидящего в углу.

- Нет еще, - буркнул тот. – Починю сначала, потом скажу.

- А что с велосипедом? – поинтересовался Олег, заканчивая последний отчет и убирая его в стопку над столом. – Может, помощь нужна? Я, вообще-то, люблю во всяких механизмах ковыряться.

Словно в подтверждение своих слов, он снял с полки давно уже интересовавший его старинный советский будильник с вывалившимся билом и принялся ногтем подкручивать болтик.

- Да просто колесо извело, - вынужденно признался Игорь, косясь на язвительно-насмешливую девушку. – Сам справлюсь, делов-то. Ну, еще цепь заменить надо: давно уже на ладан дышала, вот и… В общем, справлюсь. Если у Андрюхи детали не найду, так в Интернете закажу.

- Что за Андрюха? – с интересом спросил Олег, ставя будильник на место. – Кто-то из «ваших»?

- Ну, типа того. Старожил местный, - уклончиво ответил Игорь, явно не желая поддерживать разговор с неприятным ему человеком, но Олег, будто не замечая его реакции, продолжал расспрашивать:

- У него своя мастерская тут? Или так, магазинчик запчастей?

- Ни то, ни другое, - ответил Игорь. – Свалка у него. Барахолка. Комиссионка для железа.

- О! – обрадованно сказал Олег. – Серьезно? Обожаю такие места. Покажешь?

- Че там показывать? – скривился Игорь. – Обычная свалка с торговой пристройкой. Сходи да посмотри, чай, не секретная территория. Лепихинская, 8, самый последний дом.

- Поди, еще и семейное предприятие? – поинтересовался Олег с каким-то странным огоньком в глазах.

- Да нет у Андрюхи никакой семьи, - тряхнул головой Игорь, недовольный тем, что от него все никак не отстанут. – И «предприятие» свое он открыл лет пять назад, не больше.

- Серьезно? – Олег вдруг весь подобрался и даже подался вперед, а взгляд его из развязно-веселого стал каким-то цепким. – Это как так вышло: в такой глуши – и предприятие открыть?

- Че сразу «в глуши»? – обиделся Игорь за родную Косяковку. – У нас при желании много что можно сделать. Тем более, из свалки. Там раньше выгон был, но после развала Союза колхоз недолго просуществовал, и все заросло. Потом один тракторист спьяну туда въехал во время половодья, да и перевернулся. В травму загремел, из травмы – в милицию: он до этого еще и кого-то побить успел до «тяжких телесных».

Трактор на выгуле все лето на боку валялся, пока не додумались другого тракториста подрядить его перевернуть да отбуксировать. А там уж все разворовано: даже двигатель вытащили, один остов остался. Так и бросили машину на выгоне гнить. А по осени еще один комбайнер – тоже спьяну – не заметил прогнившего забора да и напоролся на этот остов. «Морду» комбайну своему своротил набок.

Пока думали-решали, кто да как править будет, да как от старого трактора отцеплять – впаялись-то друг в друга мама не горюй – мужики местные и эту машину разворовали. Ну, а потом оно как-то само пошло: то один железяку выбросит, то другой сломанную стиральную машину свалит, то третий старый холодильник водрузит.

В общем, свалка получилась. Андрюхин-то дом рядом стоял. Он и сам не раз на выгон хлам подкидывал: как-никак, механик по образованию, барахла железного полно после работы остается. Пока Андрюха бухал, он свалку под боком не замечал даже. А потом у него дочка-уродка родилась, меньше года прожила и на тот свет отправилась.