«Я вообще не думаю, я тащусь», - мысленно сказала Аня, но вслух ответила другое:

- Старики долго живут. Так что и фельдъегеря еще долго к ним ездить будут.

- Про стариков – это точно, - ее собеседник улыбнулся, продемонстрировав белые и такие ровно-одинаковые зубы, как будто с винирами. – Кто в Йельве был рожден, тот не умирает сам по себе. Вы пейте чай, пейте. На улице нынче прохладно, Вам бы погреться, прежде чем путь продолжите.

- Да я, вообще-то, уже закончила на сегодня, - мысленно коря себя за такой жирный намек, сказала Аня. – Письмо от Луки последнее было. Может, для Вас что-нибудь заказать нужно?

- Нет, спасибо, - усмехнулся ученый, откусывая от бутерброда сразу половину. – Я, к счастью, и сам могу.

Аня посмотрела на него с еще большим уважением. Перед ней как будто сидел Игорь лет этак на пятнадцать постарше, но только такой, который вместо бесполезных ухаживаний за фельдъегерем выбрал учебу в Гарварде. Только зачем этот Эвери вернулся в Косяковку? Тоже, что ли, дубы изучает? Может, сказать ему про порошок? Хотя, полной правды рассказывать все равно нельзя, разве только легенду, родившуюся в июне. И тогда он может попросить ее сдать кровь для исследований. Или не только кровь. А писать и какать в баночку – это как-то вообще не романтично, так что уж лучше промолчать.

Они посидели еще немного в тишине. Ученый один за другим уничтожил бутерброды, чашка в руках Ани показала дно, а внутренний таймер светской беседы просигналил, что раз уж ее ни о чем больше не просят, пора бы и честь знать. Смирившись, что единственный привлекательный экземпляр мужчины во всей Косяковке, к сожалению, влюблен в науку, Аня все-таки заставила себя распрощаться и уйти. Ученый же, окончательно вытряхнувши из головы мысли о содержимом предметного стекла под микроскопом, явил и вовсе очаровательнейшие манеры: проводил ее до дверей, помог спуститься с опасного крыльца, а у самого выхода даже поцеловал на прощание руку.

У Ани был большой соблазн картинно пожаловаться на криминогенность обстановки в районе, где она жила (ужас ведь: аж целого одного алкоголика в пьяной драке насмерть порезали!) и напроситься на сопровождение до дома. Но, поглядев на лабораторный халат, испачканные в оранжевой плесени брюки, лохматую голову и ничем не прикрытые уши мужчины, она вздохнула и решила не наглеть. День на дворе, алкоголики в такое время все равно отсыпаются, а жеманность, с ее точки зрения, просто не могла быть положительной чертой характера гордых женщин, к каковым она себя относила. Так что домой девушка пошла в одиночестве. Зато в приподнятом настроении.

3. Глава 3. О чистокровных поломойках и чести

- Ань, ты в порядке? – обеспокоенно спросил Олег, тронув ее за локоть, когда они обедали.

- А? Да, в порядке. Просто задумалась, - ответила девушка, спохватываясь и снова принимаясь за еду. - Хотя, правильнее было бы сказать, замечталась.

- Бывает, - улыбнулся мужчина. – Да, забыл сказать: мне тут начальство звонило.

- И как? – поинтересовалась Аня.

- Сказали ничего пока не предпринимать. Будут разбираться, - разочаровал ее Олег отсутствием быстрого решения. – Но, знаешь, из разговора я понял, что там кто-то на кого-то сильно сердит: мол, прошляпили, средства почем зря спустили. Так что сейчас они будут недельку или две искать козла отпущения. А когда найдут, займутся моей проблемой.

- Почему же твоей проблемой? – с кислой усмешкой сказала девушка. – Проблема как раз моя: только было нашла хорошую работу, а меня тут же – фьюить! – и сократили. Обидно.