- Сейчас мешок найду, - сказал Микола, вручил мальчишке туесок и двинулся вглубь ограды. Растение тем временем еще раз шевельнулось и еще сильнее выставилось и вверх, и вниз, зловеще скребнув по бересте ветками.

- А! – вскрикнул от неожиданности Игорь и бросил туесок Ане. Та на автомате поймала. Но тут же отбросила. Едва оказавшись на полу, «эльфийский дуб» сразу зашарил корнями по развороченным доскам, как в дурном фильме про мутантов. Нащупал дыру, образовавшуюся после взлома доски, и мигом запустил туда свои «ручищи».

- Э! – Игорь, взяв себя в руки, шлепнул его по корням и мужественно поднял туесок. Растение обнаружило, что земля вновь потеряна, поднатужилось и подросло еще на пять сантиметров.

- Да что за… ? – нахмурился Игорь. – Мы так его не довезем. Или довезем уже в виде здоровенного дуба. Микола, поторопись!

- Уже нашел, - прогудел гигант, подошел и нахлобучил на бешеный дуб мешок из-под картошки. Шевелящееся в мешке нечто стало выглядеть еще более подозрительно.

- А теперь тащим его быстрее отсюда! – сказал Игорь, перехватываясь и отцепляя от шеи случайно выставившийся корень. – А то будет у вас вместо дома эльфийский реликтовый лес!

Он торопливо вышел на улицу, таща мешок на плече и брезгливо поеживаясь от каждого движения "пленника". Аня, все это время молча наблюдавшая за сказочным бредом, как завороженная, проследовала тем же маршрутом. Микола же, обманчиво медленно переставляя свои ноги-столбы, на правах гиганта обошел их обоих, затем обогнул палисадник и исчез в воротах, ведущих в другую ограду дома-пятистенка.

- А что, вторая половина дома тоже наша? – слабым голосом уточнила она, силясь переключить мозг на что-нибудь обыденное, просто и понятное. Например, на бытовые вопросы. Мозг послушно и даже с радостью переключился, начав усиленно анализировать бесполезную, но такую привычную информацию. Он сразу подметил и единство дизайна (если так можно говорить о деревенских домах) двух половин, и уверенность Миколы, и круговую тропинку, по которой тот прошел.

Насколько Аня была знакома с особенностями жизни в домах-пятистенках, редко когда обе половины принадлежали одной семье, как это было в глубокой древности. Куда как чаще случалась ситуация, при которой в одном доме жили две совершенно чужих друг другу семьи, и разделяла их лишь та самая «пятая» стена с вечно закрытой с обеих сторон дверью, а то и с наглухо заштукатуренным проемом. У обеих половин дома были свои собственные входы, ограды, конюшни и огороды, свои колодцы и бани.

Потому-то девушке даже в голову не пришло проверить, открывается ли таинственная дверь в пятой стене и что там за нею.

- А ты не знала? – фыркнул парень, оправляя вдруг затихший, будто устыдившийся, дубок. – Весь дом твой, обе половины. Никаких шумных соседей, живи и радуйся. Дядя Володя там раньше гостей селил. А потом музей устроил. Ну и работал, понятное дело, в той половине. Ты загляни как-нибудь из интереса, раз уж до сих пор не удосужилась: там барахла всякого советского – навалом. Фены, стиральные машинки, мясорубки… По-моему, хлам. Но дядя Володя говорил, история.

- Но… А… Ну ладно, - неловко закончила Аня и снова покосилась на мешок на плече парня. Дуб больше не шевелился и расти, похоже, прекратил, что было еще более странным. Ладно, мозг. Отвлекся, пришел в порядок, и хватит. Надо разобраться со странной проблемой.

Пока девушка с подозрение разглядывала затихший мешок, Игорь почесал щеку, подкинул дуб и засвистел, изображая невозмутимость. Аня поглядела на него. Они встретились взглядами, но парень сразу отвел глаза.