Начинаю злиться сам на себя. Что дальше-то будет? Не хватало только всей ванили.

– Лиза, расскажи о себе.

Она кладет книгу на стол и, сложив руки, как примерная ученица, говорит:

– Родилась я в Питере, родители погибли рано, воспитывал меня старший брат. Окончила я филологический факультет, работала в школе учителем русского языка и литературы. Два года назад вышла замуж за твоего отца и уволилась с работы. Вот и все.

Ничего себе! Она, оказывается, училка. Ладно, тогда беру свои слова про Маркеса обратно.

Только все равно мне что-то не нравится в ее рассказе. Слишком заучено, что ли? Да и как-то безэмоционально, будто пересказывает биографию какой-нибудь книжной героини.

– А что так? – тщательно пытаюсь скрыть сарказм. – Не пристало жене крутого бизнесмена трудиться за гроши? Ну да, наверное, не по статусу.

– Я работаю, – без капли обиды отвечает Лиза. – Только теперь из дома. Редактором.

Какая, блин, идеальная баба! И вся такая хорошая, добрая, открытая, без капли стервозности, еще и работящая, хотя у бати денег на три жизни хватит.

Ну хоть убейте – не верю я ей.

Невозможно не проявлять хоть каких-то негативных эмоций.

– Интересный ты человек, Лиза.

– Обычный, – едва заметно ведет она плечом.

– Ладно, – поднимаюсь, – спокойной ночи.

Иду к выходу из кухни и слышу ее голос:

– Вадим!

Черт! Она так соблазнительно произносит мое имя, что хочется сходить в душ подрочить, представляя ее губы на моем члене. О-о-о… Куда меня, мать твою, понесло?

– Что? – оборачиваюсь, но смотрю не в глаза, а как раз на эти самые губы.

– Давай ты будешь одеваться, выходя из комнаты, договорились?

Так и тянет съязвить в ответ, что-то вроде: «Боишься не устоять?», но я лишь киваю в ответ:

– Конечно, Лиза.

Да, с дружбой пока тоже напряженка, но ничего – прорвемся через актерскую игру.

Я возвращаюсь в комнату и, взяв телефон, набираю своего питерского приятеля. Конечно, можно было у Лизы узнать ее девичью фамилию, номер школы, где она работала, но, думаю, слишком подробный допрос вызвал бы подозрения.

Антоха отвечает сразу, несмотря на позднее время.

– Вадим! – радостно орет он в трубку. – Возвращение блудного друга.

– Привет.

– Ты в Питере?

– Нет пока, но как приеду, обязательно закутим.

– Говно вопрос, – радуется Антоха.

– Слушай, твоя мать все еще работает заведующей ЗАГСа?

– Ну да, а ты что, жениться собрался? – друг там, кажется, охренел.

– Вот еще! Хочу узнать побольше о новой жене отца. Организуешь?

3. Загнанный зверек

Шел дождь, постепенно перераставший в ливень.

Сидя на заброшенной стройке, она плакала. Холодно, сыро… Капли долетали через проем в стене, который должен был стать окном, и она вздрагивала, когда они ледяными иголками впивались в кожу. Но это единственная крыша над головой, которую она могла себе позволить.

Желудок болезненно свело спазмом – он уже даже не урчал. Голова кружилась, но прохлада, пришедшая с дождем, немного отрезвила. Она натянула рукава старого свитера на ладони, подтянула колени к груди и обхватила их руками.

Глупая, глупая девочка…

Сбежала, прячется по грязным мокрым углам, скоро умрет от голода. Но лучше так, чем снова испытать липкое прикосновение к своей коже.

Вздрогнув не столько от очередной капли, сколько от воспоминаний, она уткнулась лбом в колени и всхлипнула.

Она и до этого чувствовала себя одинокой, а теперь была потерянной, как будто единственным человеком, выжившим на земле после апокалипсиса. Свернуться бы сейчас калачиком на этих досках и уснуть. Там будет тепло и уютно. И никто никогда не обидит. И никто никогда не предаст.