Я подошла к нему ближе, опять же повинуясь интуиции, опустилась на колени перед Вадимом, и лишь тогда протянула ему галстук. Он молчал, но я чувствовала, что Борисов теперь доволен моими действиями. Хотя и не решалась поднять голову, чтобы взглянуть на него и убедиться в этом.

На стене тикали часы, отсчитывая секунды его молчания. Когда сердце перестало колотиться и пытаться выскочить из груди, я начала считать. На четырнадцатой секунде он наконец произнёс:

- Встань!

Я немедленно поднялась на ноги, по-прежнему опустив голову и разглядывая его босые ступни.

- Повернись!

Развернулась к нему спиной.

- Дай мне руки.

Я вытянула руки назад и тут же почувствовала, как запястья обхватила шёлковая удавка галстука. Из моей груди вырвался прерывистый вздох. И могу поспорить, Борисов, услышав его, усмехнулся своей кривой ухмылкой.

Связав мне руки, этот грубиян куда-то ушёл. Я боялась повернуться и продолжала смотреть вперёд, на кухонный проём. Связанные запястья, неизвестность, ожидание – всё это волновало и возбуждало. Я чувствовала приятное тепло между ног. Хотелось, чтобы Вадим уже скорее вернулся и как следует меня отымел.

- Повернись! – раздался его слегка хрипловатый голос, явно указывающий, что Борисов был возбуждён не меньше меня.

Я развернулась к нему.

- На колени! – Вадим оглаживал свой член, блестевший от щедро нанесённой на него смазки.

Засмотревшись на это действо, исполнила его приказ чуть ли не одновременно с окончание фразы. Из-за связанных за спиной рук, получилось намного резче. Колени ударились о деревянный пол, исторгнув глухой звук.

- Похвальное рвение, – он усмехнулся. – Но ты ослушалась меня и будешь наказана.

Где-то глубоко внутри меня кольнула острая льдинка страха.

- Хочу, чтобы ты знала, Алиса. Я планировал это совсем не так. Но ты не оставила мне выбора. Любое непослушание будет нести за собой наказание. Всегда. Ты поняла меня?

Я усердно закивала.

- Раздвинь ноги пошире. – он продолжал гладить свой орган, а у меня не получалось отвести от него глаза.

Я села на пятки и развела колени так широко, как смогла, открывая ему обзор на свои половые губы.

Борисов подошёл ближе и остановился прямо передо мной, нависнув сверху своим блестящим членом.

- Открой рот. Высунь язык. Глаза не закрывай.

Я исполняла, всё что он говорил.

Его рука ритмично двигалась по смазанной гелем плоти, то задирая кожу на конце, то снова её собирая. Я не могла отвести глаз, загипнотизированная этим священнодействием.

Дыхание Вадима сбилось, движения стали резче. Мне почему-то казалось, что на это нужно гораздо больше времени. Но, очевидно, мужчина был слишком возбуждён – непослушанием, наказанием, своими фантазиями, моей покорностью.

Он захрипел, и мне на лицо полетели брызги спермы, попадая на язык, губы, ресницы. Я рефлекторно прикрыла глаза, защищая их, но тут же открыла снова, вспомнив его приказ, и продолжила смотреть.

Выплеснув всё, Вадим сделал шаг ко мне, придерживая рукой начинающий обвисать орган.

- Оближи, - велел он.

Я поднялась на колени и принялась с энтузиазмом вылизывать головку, ожидая, что сейчас он снова воспрянет и наконец возьмёт меня. Уймёт разливающийся между ног жар. Я тоже хотела кончить.

Но он отстранился.

Мой вздох разочарования заставил Борисова снова усмехнуться.

- А ты – наказана. Никаких оргазмов сегодня.

Он наклонился и поднял меня на ноги. Развязал узел галстука.

- Иди спать.

Я обернулась, всё ещё не веря, что он не шутит. Но Вадим уже обошёл меня и двинулся на кухню.

- Мне повторить приказ? – раздался оттуда его голос.