Нервно веду плечами, будто сбрасывая с себя его прикосновения. И с трудом проталкиваю воздух в пересохшее горло, прежде чем выпаливаю, задыхаясь:

— А теперь проясню пару моментов, — сглатываю. — Я не знаю никакого Философа, это раз. Мой рот будет на том уровне, на котором я решу, это два. И три — я не шлюха! — едва не рычу на него и отвешиваю хлесткую пощечину в тот момент, когда он распрямляет плечи.

И, воспользовавшись секундной заминкой, я поднимаю сорванный плащ с пола и вылетаю за дверь, чувствуя, как бешено колотится сердце.

К черту благодарности...

7. Глава 6

Гектор

Заваливаюсь в кресло и сдавленно выпускаю воздух сквозь стиснутые зубы. Я слишком зол. Давненько мои яйца не получали такую убойную дозу от женской коленки. Острой женской коленки. 

Не так я планировал использовать найденную под дверью куколку. 

Провожу пальцами по губам, втягивая сладкий запах женской плоти. Вот же сучка. Сучка, у которой чертовски хорошо в трусиках. И, в подтверждение этих мыслей, член болезненно вжимается вширинку.

Прости, приятель, сегодня о тебе не кому позаботиться.

Беззвучно фыркаю себе под нос и растираю ладонью лицо, сбрасывая с себя вновь нахлынувшее возбуждение.

Не шлюха. Конечно не шлюха. Только до меня это осознание доходит лишь сейчас, когда опоясывающая боль немного отрезвляет затуманенный рассудок, и я вспоминаю, где уже видел эти жгучие глаза.

Пульс беспрерывно громыхает в висках, пока я сопоставляю все факты. Блядь! Мне нужно остыть. Однако дико вращающиеся винтики в моей голове лишают меня этой возможности. И в конечном итоге все дерьмо складывается в единый пазл. Девушка, темный переулок, больница, деньги, перечисленные из банка семьи О’Доннелл… Твою ж мать.

Я опираюсь на локти, выпуская из груди остатки кислорода. 

Единственное, что меня сейчас спасет, это убойная доза морфина и крепкий сон. Вот только со сном у меня уже давно напряженные отношения. И сегодняшняя ночь не станет исключением.

Проглотив пару таблеток, я отправляюсь в кровать, однако вместо прохладных простыней попадаю в самое пекло ада. 

Всю ночь я захлебываюсь в кошмарах, погребенный под грудой окровавленных тел своих сослуживцев. Крики разрывают меня изнутри. Не мои. Чужие. Молящие о помощи. Они зовут меня… В то время как я схожу с ума в своей же голове.

Алкоголь и наркотики в одном флаконе оказывают на мою психику сокрушающий удар, и я даже не понимаю, как мне удается вырваться из черной ямы и сделать болезненный вдох в горящие легкие. Меня словно живьем вырвали из-под земли на поверхность, содрав по пути всю кожу.

На мгновение мной овладевает отчаянная ярость, и я с хрипами хватаю ртом воздух.

Раз за разом.

Грудь ходит ходуном.

Я весь в поту, простыня полностью мокрая, как и штаны на мне. Дерьмо.

Со стоном присаживаюсь и свешиваю ноги с кровати, прежде чем подойти к окну и отдернуть шторы в сторону. Снова ночь. Сколько я проспал?

— Кошмары? — гремит в тишине тяжелый мужской голос.

— Твою мать, — ругаюсь я, когда резко оборачиваюсь и замечаю сидящий силуэт в дальнем углу комнаты.

— Присядьте, — мужчина указывает мне на кровать. В моем, черт возьми, доме. — Врачи рекомендовали вам постельный режим. Не стоит пренебрегать их советами.

Я не могу сдержаться от короткого смешка.

— Что за херня?

Мужчина устало поднимается с места и, опершись о трость, неспешно выходит из тени.

Старик О’Доннелл собственной персоной.

— Как-то многовато ирландцев в моей жизни за последние сутки.

— Рад, что не нуждаюсь в представлении. — Он тяжело вздыхает и добавляет. — Моя дочь весьма сложное создание.