И если бы мысль о том, что жизнь снова сделает крутой вираж, загнав меня в тупик всего через несколько часов, если бы эта проклятая мысль хотя бы краешком зацепила сознание, я бы ни за что так рано не выходила из дома в это темное ноябрьское утро.

9. Глава 8. Артём

Темнота рассеивалась, позволяя робким лучам солнца мазнуть по стенам домов. Я брел по полупустым аллеям домой, улыбаясь, как пацан. Даже не вспомню сразу, когда в последний раз чувствовал себя таким счастливым. Странное дело – всего лишь один поцелуй способен был сотворить настоящие чудеса. Хотелось двигаться вперед, что-то делать, созидать. Даже собственная неполноценность отошла куда-то на второй план.

Стараясь не шуметь, я открыл дверь в квартиру, рассчитывая на то, что Тимофей еще спит и мне удастся быстренько приготовить завтрак, но, кажется, у сына были иные планы.

- Пап, ну ты чего сегодня так долго? - завязывая шарф узлом на шее, поинтересовался Тимоха.

- А ты куда собрался-то? - моргнул я непонимающе глазами, уставившись на сына.

Похоже, пока я вспоминал, каково это вновь быть кому-то нужным, мой собственный ребенок успел вырасти.

- В сад, пап, надоело приходить последним, - надул он губы.

Я брови нахмурил даже подумал ненароком, что Тимоха меня стесняется. Грешно, наверное, было так считать, но что-то неприятно кольнуло под ребрами. Однако я постарался не подавать виду, только Тимка, видимо, заметил мое смятение, потому губы поджал. Вот в этом весь в меня, не выскажет свое недовольство, смолчит, а я даже выдохнул. Кажется, я здесь не при чем.

- Петька Орехов, приходит раньше меня, и конструктор весь забирает, а мы с Витькой тоже хотим в него играть.

- А договориться с Ореховым вы не пытались?

- Пытались, даже хотели побить его, но… - выдохнул сын, - воспитательницы ругают за это.

- Как у вас все сложно, а ты только в средней группе, - улыбнулся я, - пойдем, отвоевывать конструктор, сегодня ты уже точно будешь раньше всех. Вот уж Оля обрадуется, - пробурчал себе под нос, подхватывая костыли.

- Кто? - сделав шаг, остановился Тимка, взглянув на меня настороженно.

- Ольга Петровна сегодня, - поправил я сам себя, мысленно ругаясь за оплошность.

Тимка озорно прыгал по ступенькам, временами оглядываясь на меня. А мои мысли были все заняты предстоящей встречей. Даже мгновения было достаточно, чтобы вновь начать жить. И то, что в паспорте у нее стоял штамп, а на безымянном пальце красовалось колечко не могло, похоже, погасить мою решимость. Я был уверен, что эта женщина должна принадлежать мне, почему-то знал, что смогу сделать ее счастливой. Удивительная самоуверенность, конечно. Если взять во внимание условия нашей с Тимкой жизни и все остальное. Но, пожалуй, это был тот случай, когда необходим был толчок, чтобы заставить себя меняться.

Прохладный ветер ударил в лицо, заставляя сильнее кутаться в вороты курток, Тимка плелся рядом, стараясь слишком быстро не шагать, а мне так хотелось отбросить костыли в сторону и побежать, словно мне снова двадцать с копейками. Встать на доску или лыжи, чтобы ощутить силу ветра, силу движения.

Мне так этого не хватало в настоящем.

- Кузьмин, - тоненький женский голосок раздался со спины.

Мы с Тимкой переглянулись, а потом остановились. Стук каблучков по асфальту стал громче, и ветер донес аромат чужих духов. Слишком сладких, приторных, наполненных нотками ванили. Я поморщился, а Тимоха беззастенчиво чихнул, кажется, вкусы у нас с сыном совпадали.

- Привет, - улыбнулась радостно Соня, потрепав Тимофея по макушке.