— Нет, ты хорошая! Хорошая! — неслось со всех сторон.

Я глубоко вздохнула. Для цветов я всегда хорошая, а вот себе уже такой не казалась. Живя всю жизнь под крылом тетки, обязанная ей тем, что она приютила меня после смерти родителей, а не сдала на государственное обеспечение, я старалась из-за всех сил заслужить хоть капельку любви и уважения от своих родных, отблагодарить их за дом… Пусть они и не всегда были справедливы и добры, но всё же заботились обо мне... насколько были способны…

Прохладная вода взбодрила, улучшила настроение. Я перестала ныть и сетовать на судьбу. В конце концов, всё совсем неплохо! Я нашла работу, я всё еще учусь, а скоро у меня даже будут деньги! Выше нос, человек!

Я вылезла из воды, накинула на плечи полотенце и, быстро попрощавшись с цветами, побежала в мужскую раздевалку — смывать с себя озерный запах. Она находилась как раз между озером и тренировочным полигоном. А вот до женской пилить было еще минимум минут десять через всё поле. Но, так как в это время здесь никогда никого не было, то можно было в свое удовольствие постоять под теплыми струями воды, не боясь быть застигнутой врасплох.

После озера я сознательно мылась в раздевалках, а не шла в общежитие, где тоже был душ, чтобы не беспокоить Крину, которая на выходных старалась отоспаться, а также не хотелось распространять по комнате специфический запах тины.

Рабочий день в таверне начинался не очень рано, так что я могла себе позволить еще немного поблаженствовать, а потом не спеша собраться, прежде чем окунуться во второй рабочий день.

Хорошенько вымыв волосы и замотав их в полотенце, я, не покидая кабинки, оделась, а потом уже вышла в общее пространство раздевалки за сумкой.

Именно в этот момент окно в помещение распахнулось, и на каменный пол широким прыжком приземлился огромный черный волк.

Сумка выпала у меня из рук, глаза широко распахнулись, а тело будто заледенело, не в силах сдвинуться с места. Я в ужасе посмотрела на хищника, а потом, не отдавая себе отчета в своих действиях, оглушительно завизжала.

Не ожидавший встретить в такую рань здесь кого-либо, а тем более визжащего, волк резко развернулся, увидел меня и попятился, прижав уши к голове. На его морде было написано явное неудовольствие, даже раздражение, но я, не замечая ничего, продолжала визжать. А когда волк мотнул головой в сторону кабинок, проход к которым был закрыт мной, и негромко рыкнул, то здравый смысл совершенно меня оставил и, попятившись от зверя, я в панике затрясла руками и закричала:

— Не подходи, не подходи! Не подходи!!! — слезы брызнули из глаз и потекли по щекам. Не удержавшись на ногах, я упала, но при этом продолжала уползать от зверя, бормоча что-то невнятное даже для меня самой.

Волк совершенно растерялся и несколько раз попытался меня обойти, прорываясь к кабинкам, но, видя мою реакцию, отпрыгивал назад и растерянно озирался по сторонам, не понимая, что происходит, и что с этим делать.

Наконец, он сообразил выпрыгнуть обратно в окно, а там обратиться молодым парнем.

Я запнулась в своем бормотании и сделала несколько рваных вдохов, пытаясь успокоиться.

Парень же, оказавшийся нашим новым куратором, посмотрел на меня, как на ядовитую змею, пытаясь понять, взорвет ли меня снова или же нет. В окне была видна только его голова и голые мощные плечи, но мне и этого хватило, чтобы трястись от ужаса.

— Так… спокойно… — растягивая слова и медленно поднимая вверх руки, обратился он ко мне. — Я не собираюсь делать ничего плохого, не нужно кричать…