Все это к тому, почему Тедово штатное облачение в последние десять лет почти не менялось. Футболка в пестрых разводах, джинсы и сандалии. Зимой он наряжался в белые «адидасы-суперстар», три черные полосы, низкие. Вес же у Теда со временем изменился, и потому пурпурная футболка с вихрем цвета несколько жала Теду под мужскими грудями и, задираясь, обнажала грубую шерсть на пухлом животе. (Никак не отвязывалась мысль, что у него спереди груд и, – с тех самых пор, как он прочел одну тревожную статью о том, что от хронического курения травы у мужчин прибавляется эстрогена и из-за этого могут возникать кое-какие малозаметные вторичные женские признаки – например, мужские сиси.) Тед отмахнулся от мысли о своих сисях, встряхнул примятыми козырьком каштановыми волосами до плеч и стянул их в хвост на затылке.

Тед встал и хлопнул Манго по спине:

– Власть рабочим, Манго.

Теду нравилось считать себя коммунистом, это подпитывало его образ не лоха, но мозолистого челове ка из народа. Хотя к Коммунистической партии США (КПСША), возглавляемой донкихотствующим Гасом Холлом, урожденным Арво Куста а Хальбергом, с 58 709 го лосами, которые набрали Холл и его притязающий на вицепрезидентство коллега по кампании последних выборов Джарвис Тайнер, Тед отношения не имел, коммунистом тем не менее он был. Все же 0,07 % голосов, народ, – против 0,03 % в 72-м! Набираем обороты, детка. Теду нравилось голосовать за безусловных неудачников. Ему казалось, что так его слышно. В университете он влюбился в чудесную марксистку с курса русского языка, из Балтимора. Рэчел Сью Абрамовиц. Удочеренная красотка-блондинка с какими-то явно скандинавскими кровями, она совсем не походила на своих малорослых приемных родителей-брюнетов из Восточной Европы. Потрясный оксиморон эта Рэчел, и Тед втюрился по уши и в нее, и в ее байку про то, что биологический отец у нее был легавым, а мать – проституткой.

Рэчел Сью Абрамовиц утверждала, что однажды подцепила мандавошек от Марка Радда[28], но ни в СДО[29], ни в Гражданский союз Коламбии вступать не пожелала, поскольку считала, что их представления о практике извращают понимание безупречной теории. Она поучаствовала в организации успешной бучи вокруг фильтра Стикмена[30], однако во время спортзальных протестов в Морнигсайд-парке[31] кто-то из начинающих революционеров стиснул ей в сутолоке грудь и прошептал: «Чего нам надо? Сиську! Когда нам ее надо? Тут же!» И она испугалась. Объяснимо. Тед произвел некоторые изыскания и узнал, что у Рэчел Сью на стене в общаге – плакат аж с самим одномерным человеком, Гербертом Маркузе[32], тогда как все студентки-младшекурсницы украшали комнаты изображениями этих неведомых британских хлыщей, «Битлз».

И все же Тед в своей башне из слоновой кости с удовольствием копался в аллегориях и играх слов под влиянием Джойса (ему нравилось говорить, что «Финнегановы поминки» он предпочитает «Ул ис с у», но то херня была все, библиотечный выпендреж, провокационная рисовка), Стивенса (хотя Тед не дорос еще до «пусть будет будет кажется концом»[33]), Сэмюэла «ошибайся вновь, ошибайся лучше» Бекетта и Томаса Пинчона. И хотя Пинчон к политпрагматике имел такое же отношение, как Морячок Пучеглаз, Тед стремглав купил (всем сказал, изображая Джерри Рубина