- Миш, я ж тебе говорил. – Толя деловито переворачивал шампуры. – С ней надо сразу и прямо. Это ж Аля…

- Так, - я смотрела то на одного, то на другого. – Что случилось? Что вы хотите мне сказать?

Мишка и Толя только на первый взгляд – одно лицо. То есть внешне они - как все настоящие близнецы – мама родная не отличит. Но на самом деле братья очень разные. У Толи взгляд тяжёлый. Прямой. Он вообще очень спокойный. Мишка же весь словно на шарнирах!

- Алёк… Давай поедим, вина выпьем. Да? – Мишка подмигнул мне, бросил палку Аполлону, и тут же принялся жонглировать тремя помидорами, схватив их с уже накрытого под открытым небом стола.

- Миша... Ну что ты как маленький, а? – мама только руками всплеснула. – Толя, готово? Садимся? Папу звать?

- Тётя Лариса. Мы с Алей пройдёмся. Шашлык можно снимать – справитесь?

- Толя, Миша! Куда? Горячее же всё! Картошка, салат уже готов, не выдумывайте, садитесь за стол!

- Тётя Лариса, мы быстро! – Мишка выскочил перед мамой, как чёрт из табакерки, чмокнул в щёку, что-то прошептал на ухо – и пока она хохотала, мы вместе с Аполлоном вчетвером уже выскользнули из калитки – к озеру.

- Мишка, мне б твои способности! Меня одну мама ни за что бы не отпустила, пока не поем раз стол накрыт… Как? Как у тебя это получается?

- Талант.

Какое-то время мы просто шли к озеру. До чего же красивые здесь места! Водная гладь вспыхнула рубиновым цветом, отражая закат. Жёлтые листья под ногами шуршат, воздух грибами пахнет. Аполлон с разбега влетел в воду и тут же припустил назад. От смеха даже живот заболел – такой он потешный…

- Журавлёв почему отдал тебе собаку? – вдруг спросил Миша.

Они с Толей всю дорогу переглядывались. Я, конечно, понимала – оба что-то хотят мне сказать. Решила не торопить - пусть настроятся, раз это так важно.

- У его новой девушки аллергия на шерсть, - ответила, стараясь не смотреть им в глаза – увижу в них жалость - взорвусь.

- А переноску?

Толькин вопрос был настолько неожиданным… Я даже остановилась.

- Что?

- Переноску для собаки, - терпеливо повторил брат. – Ты несколько раз возила Аполлона в ветклинику, когда жила с Журавлёвым. Переноску эту он тебе отдал? Вместе с собакой?

- Нет. Поводок только принёс. Миски. Корм на первое время. Всё. Подстилку я не взяла – новую купила, та старая слишком была. А переноску – нет. Не принёс. И я не спросила. Аполлон у нас очень часто болел. У него что-то с почками. Андрей всё время об этом говорил. А пока со мной – ни разу ничего странного я не замечала, но может, у меня просто опыта нет? Надо бы его отвести на обследование.

- Проверь, конечно, - кивнул Миша. – Но думаю, он здоров.

- А почему вы про эту переноску спросили? - они опять переглянулись и я не выдержала. – Да расскажете вы мне, наконец, в чём дело?

- Ладно, - выдохнул Толя и посмотрел на брата.

- Надо рассказать, - Мишка упрямо поджал губы. – Она должна быть в курсе.

- Ладно, - сдался, наконец, Толя. – Андрей Журавлёв сначала баловался по мелочи – запрещённые анаболики. Совсем немного. Никто его не трогал, но на учёте твой красавец у нас в отделе стоял. Когда он связался уже с наркотой, следить за ним стали внимательнее. Журавлёва бы и не тронули – хотели через него выйти на кое-кого другого. Всю информацию о тебе нам удалось убрать, конечно, но…

- И вы ничего мне не сказали?

- А как тебе скажешь? Во-первых, он для тебя был царь и Бог. Мы видели твои письма друзьям в соцсетях. Он заставил тебя разорвать отношения.

Я закусила губу. Намекать на то, что чужие письма читать нехорошо бессмысленно – браться в следственном комитете работают – у них своя, особая реальность – там другие законы. И потом… Они меня прикрывали. Следили, чтобы я по собственной глупости не влипла в историю.