Дышать нормально не получается. Потеют ладошки, украдкой вытираю их о коленки. От напряжения и волнения сдавливает виски. Любая ошибка на дороге может стать фатальной. Мое отношение к смерти — негативное, я не в том возрасте, чтобы философски рассуждать о переходе души в другой мир.

В салоне стоит звенящая тишина, изредка раздаются вскрики девушки с заднего сиденья, но она быстро затыкается, будто чувствует, что владельца машины ее истерика раздражает.

Переживаю за Нику, но взгляд чаще цепляется за напряженное лицо Демона. Он вроде спокоен, Демьян сосредоточен на дороге, его не трогает визжащий рядом талисман. Хотя визжит девушка недолго, в какой-то момент будто трезвеет и хватается за ручку двери. По тому, как бросает корпус из стороны в сторону, угадываются виражи на большой скорости. Иногда Демон шевелит губами, но непонятно, с кем разговаривает. Стоило внимательно проследить за участниками, стало понятно, что он переговаривается с Самсоновым.

Арсений злится. Его лицо постоянно дергается, хмурится. Звука нет, но мне кажется, я слышу, как крошатся его зубы, так сильно он сжимает челюсти. Руки сжимают руль с такой силой, будто он хочет его раздавить.

— Жаль, коптер не удалось поднять, — вздыхает парень с заднего сиденья, но его стенания дружно игнорируют. Всем и так понятно, что помеха не только темнота, но и дождь.

Странно, обычно люди знакомятся, когда попадают в общую компанию, а тут никто не проявил инициативу. Наверное, возмущаюсь в первую очередь на себя, как-то некрасиво с моей стороны было сесть и промолчать. Растерялась.

Машину Яна закрутило. Ника бледная, глаза зажмурены. Грудь поднимается и опускается, словно ее кто-то накачивает с помощью насоса. Дружно выдали эмоции все, кроме меня и Германа. Он вообще спокоен и сосредоточен, а мне просто страшно вызвать его недовольство, поэтому переживаю все внутри. Самсонов вроде вырулил и продолжил гонку, а мои искусанные от переживания губы начинают болеть, во рту ощущается металлический привкус крови.

Мне непонятно, кто лидирует. Несколько камер, установленные на решетках, бесполезно транслируют темную муть. Я бы их отключила, чтобы увеличить окна на планшете с других камер, но кто я такая, чтобы раздавать советы?

— Арес с Демоном идут ноздря в ноздрю, — поясняет Герман. Откуда он это знает, я не спрашиваю, но благодарна, что разъясняет. Он будто чувствует мою растерянность и тревогу. — Самсона не вовремя выкинуло, его задача оттеснить Ареса, не дать перехватить лидерство, — продолжает пояснять загадочный гений. — Фил и Хомут идут в связке с Аресом, их задача выбить Демьяна, не дать ему в очередной раз нагнуть Ареса, — пытаюсь понять, кто из парней помогает моему брату, но никого не могу выделить. — Остальные участники — одиночки, которые рубятся за бабки, среди них ни одного самородка, наблюдать за ними неинтересно, они уже проиграли, — отключает несколько камер.

Напряжение зашкаливает. Меня потряхивает. Раздается испуганный вдох. Машину одного их участников крутит с такой скоростью, что меня начинает тошнить. Чудо, что она не перевернулась. Это не они играют со смертью, это смерть играет с ними. Дураки! Идиоты! Зажравшиеся мажоры! Внутри меня кричит испуганная девочка. Сердце через боль бьется в груди. На его месте мог быть Арсений, Демьян, Ян с Никой…

— Фил вылетел с трассы. Самсонов постарался, отомстил, — поясняет Герман, а я зажмуриваю глаза, прикусываю язык, чтобы не сказать все то, что думаю о Яне. Он не только своей жизнью рискует, идиот!