– Прошу прощения за свою несдержанность. Я был не прав, – все же был вынужден скрепя сердце признать Гринев.

– Извинения принимаются, господин капитан, – с самым серьезным видом произнесла Алина.

Развернулась и, держа подмышкой тяжелый футляр с пистолетами, в сопровождении подруг направилась в сторону КПП. Здесь все кончено. Теперь можно и в ресторане посидеть. Н-да. Ну это если там теперь найдется место. Что сомнительно, учитывая, какой сегодня день недели.

Подумав об этом, Алина решила, что, коль скоро не будет мест, отправится домой. Не на свою квартирку, где проживала сама, а к отцу. Неделю не видела семью, соскучилась – жуть. А особенно по младшему братику, в котором души не чаяла.

– Алина, а нужно было так-то круто? – поинтересовалась у нее Наталья, когда они отдалились от мужчин.

– Я т-тебя умоляю. Ничего с ним не станется. Ну загонят в какой-нибудь заштатный гарнизон у черта на куличках. Послужит годик в глухомани.

– Это если его из гвардии не попрут. О подполковнике Моторине легенды слагают.

– Ну так пускай и погонят. Я бы этого придурка уже давно вызвала на поединок за его вечные сальные шуточки и намеки. Но он, сволочь такая, за грань не переступал. А намеки… Мы ведь не честные девицы, а лейб-гвардии потаскухи. Надеюсь, это будет не Туркестан, а Монголия, – со злорадной ухмылкой предположила Алина.

– Отчего так? – удивилась их взводная.

– А там сейчас тихо, как на кладбище. Скука смертная.

– Какая ты коварная, – не удержавшись, хмыкнула Наталья.

– Невиноватая я, он сам начал, – картинно разведя одной рукой, так как вторая была занята футляром с пистолетами, возразила девушка.

В ресторане посидеть ей так и не довелось. Нет, несмотря на вечернее время, столик нашелся. И она даже успела за ним присесть. Только не успели еще принести заказ, как появился посыльный с приказом явиться ей в штаб батальона. Быстро же вести разлетаются по гвардии. И ладно бы вызвали ее одну, но для чего-то понадобилась и Наталья.

Едва явились в штаб, как их тут же направили в кабинет командира батальона. Даже так? Время вообще-то неурочное, и подполковнику Крашенинниковой следовало бы убыть. Если только не случилось чего-то важного. Алина очень хотела надеяться на то, что причина не в ее выходке. Она, разумеется, считала себя правой. Но их комбат отличалась крутым нравом и была скора на расправу. Хотя, справедливости ради, своих подчиненных никому в обиду не давала.

– Госпожа подполковник, подпоручик Дробышева по вашему приказанию прибыла.

– Госпожа подполковник, поручик Бочкарева по вашему приказанию прибыла.

Н-да. Все страньше и страньше. А ведь комбат не одна. За приставным столиком сидит капитан особого отдела, курирующий в том числе и их батальон. Этому-то что здесь понадобилось? Вот по части его дел Алина точно ничего не натворила.

– Господа офицеры, прошу вас ознакомиться и подписать, – подвинув к ним по столу пару листков, произнес он.

– Что это? – не удержалась от вопроса Алина.

– Подписка о неразглашении. Читайте и подписывайте, – подтолкнул капитан листки еще на пару сантиметров.

– Это не обсуждается, сударыни, – поймав вопросительные взгляды девушек, произнесла подполковник.

А что тут скажешь? Пока не поставят подписи, в курс дела их не введут. И коль скоро это приказ… В конце концов, они давали присягу и служат в армии, а не на гражданском поприще. А значит, лишены выбора априори. Сейчас возжелай они даже написать рапорт об увольнении со службы – его могли с легкостью завернуть. До той поры, пока на твоих плечах погоны, на тебе больше обязанностей, чем прав. Такова суть армии. Такова судьба, которую они себе выбрали на ближайшие годы. Алина решительно взяла перьевую ручку…