Надо успокоиться. Чего она завелась-то? Да и перестать, хотя бы себе врать. Ей хотелось увидеться с Тимом вовсе не для того, чтобы попросить его взломать материну квартиру.

Он занимал все её мысли, и этому требовалось положить конец…

***

Просыпался Малой обычно рано, валяться в постели принципиально не любил. Привычка с юности, в Суворовском училище, куда его отдали учиться, была строгая дисциплина, и она впиталась в кровь. Сейчас, спустя долгие годы, Тимофею та жизнь казалась нереальной, словно выдуманной, ложными воспоминаниями. Но он знал, что это было.

Рос он без матери, отец, военный летчик, воспитывал единственного сына согласно собственным правилам, никаких поблажек, никаких проявлений нежности. Возможно, всё могло сложиться иначе, и теперь Малой служил бы по контракту где-нибудь в горячей точке, имел семью, детей, если бы не случай, перевернувший всё с ног на голову.

В семнадцать лет он попал на малолетку за вооруженный грабеж с тяжкими последствиями, в результате чего погибли трое человек. По глупости влип вместе с двоюродным брательником Димкой, который уговорил его «постоять на шухере», пока тот обчищал антикварный магазин. Сам Малой никого не убивал, и даже оружия в руках не держал в ту ночь, но брату светил приличный срок, так как он уже достиг совершеннолетия.

Димон убедил Тима, что, если он возьмет вину на себя и даст признательные показания, ему влепят по минималке, как мелкому. Сдавать своих Тим не привык, и, сколько бы отец не пытался вдолбить ему, что он совершает большую ошибку, покрывая Димку, парень упорно твердил своё.

Был суд, впаяли по совокупности восемь лет. Учитывая смягчающее обстоятельство — возраст. С зоны он вышел с погонялом Малой, и стал другим человеком, более трезвомыслящим, рассудительным, ожесточенным. И больше с опасной тропы по ту сторону закона уже не сходил…

Покосившись на девушку, лежащую на животе, Тим откинул одеяло, но, как оказалось, Линда не спала. После их последнего разговора в клубе, когда она попыталась заявить на него права, он собирался порвать с ней, но Линда позвонила сама. Заверила, что больше таких сцен не будет устраивать, голос у неё был убитый, и Малой смягчился.

Ему в ней нравилось всё — доступность, легкий характер, раскрепощенность. Она много лет работала стриптизершей, телом своим владела в совершенстве, и секс с ней был охуительным всегда. Однако, сейчас Тимофей впервые за время их общения почувствовал к Линде отвращение.

Она бесстыдно раскинулась на скомканной постели, развела длинные ноги, открыв его взгляду гладко выбритую промежность, и, призывно улыбаясь, чувственно мяла груди. Шторы были сдвинуты, и яркий утренний свет выхватывал фигуру целиком. Линде было всего двадцать три, но она уже вкусила сладкой жизни, тщательно ухаживала за собой, и Малой знал, что по ней сходили с ума многие мужчины.

Его она больше не прельщала. Пустышка, обыкновенная пустышка.

— Одевайся. У меня дела. — обронил он, дотянувшись до боксеров на кресле.

— Тим… — капризно выпятила вишневые губки Линда, подалась к нему, и обхватила ногами за торс. — какие, к чёрту, дела? Сегодня же суббота! Иди сюда, не будь занудой.

— У тебя опять недотрах? — насмешливо улыбнулся Малой, плюхнувшись на спину.

Она не теряла времени даром, оседлала его бедра, раскачивая сиськами перед лицом, и, дразня, принялась водить большими бордовыми сосками по губам. Трахаться ему не хотелось, но Линда назойливо продолжала игру, и елозила аппетитными ягодицами по нему так жарко, что член всё же вырос в размерах. Удовлетворенно улыбаясь, женщина завела руку взад, нашарила стержень, и начала нежно массировать умелыми пальчиками.