Сеньор Агудо смотрел на него с профессиональной цепкостью, пока остальные прятали взгляд, чтобы случайно не показать лишнего. Было ясно как день, кого Рико пытается выгородить – Чару, конечно же. Чару и её чешуйчатого приятеля, дракона Релампаго. Беда в том, что Рико, с его пылкой откровенностью, только ухудшал ситуацию. С безопасниками так нельзя. Чем настойчивее ты пытаешься отвести подозрения от кого-то, тем больше шансов, что Агудо вцепится именно в этого фигуранта.

«Между прочим, – зашептал навязчивый голосок, – Чара Льоса была одной из учениц Скарцы, работала на него и, следовательно, могла…»

Крис схватился за бокал и сделал крупный глоток, пытаясь прогнать эту мысль. Чара не могла сделать ничего подобного! Память услужливо подсунула ему труп несчастного сеньора Тоньо и то, с каким поразительным хладнокровием Чара описала разыгравшуюся между ними сцену. Нет, всё равно она не могла. Лучше бы это был какой-нибудь залетный воланте!

Неожиданно сеньор Агудо тоже ухватился за эту идею:

– Интересная мысль, насчет парусной лодки, – задумчиво протянул он, вертя вилку в руке. – Я давно охочусь за одним летуном из Колмены. Своими выходками он уже довел таможню до нервного тика и, по слухам, так лихо владеет ножом, что может птицу подбить на лету. Ему, пожалуй, была бы вполне по силам такая задачка: промчаться на джунте под арками моста, чтобы убить приезжего сеньора. Вот только какой мотив?

– Если этот пилот делит убежище с доном Скарцей, то, возможно, ему приходится выполнять разные поручения, – заметил Крис. – Давайте лучше подумаем о том, как его поймать.

***

Вечером, после ужина Крис с наслаждением распахнул стеклянные двери, чтобы впустить в столовую свежий, холодный до остроты зимний воздух. Все гости разошлись, камин уже почти прогорел. На остров опустилась ясная ночь. В такую ночь мечталось выйти в небо на джунте, но где уж там… Он теперь не вольный пилот, а правитель острова, и его ждут другие захватывающие приключения вроде неразобранных писем, контрактов и договоров. Из-за убийства и последовавшей за ним суматохи с полицией весь дневной график пошел насмарку.

Плохо, что Крис не мог сообщить о своих подозрениях насчет Скарцы ни сеньору Агудо, ни даже Рико. Сеньор Агудо спросил бы: а какой мотив был у дона Скарцы, и почему ему вздумалось избавляться от Криса? Чтобы ответить на этот вопрос, придется признаться в их тайной колдовской связи – и это сразу поставит жирную точку в его короткой карьере правителя. Одним из главных качеств сеньора Агудо была абсолютная честность. Он не станет покрывать Крисовы грешки, даже если согласится, что тот действовал исключительно во благо Сильбандо.

Своим друзьям и матери он тоже не хотел ничего говорить. Рико магию терпеть не мог и, возможно, начал бы сторониться Криса, но дело было даже не в этом. Флайр так быстро истощал человеческий организм, что «измененные» жили очень недолго, не дольше трех месяцев. Образно говоря, Крис сейчас жег свечу с двух концов. Иногда, глядя в небо, он гадал, сколько ему осталось… И каждый день его друзья или, ещё хуже, мама будут думать: а вдруг этот день – последний? Будут ходить вокруг него на цыпочках, бояться сказать резкое слово или строить планы на будущее в его присутствии – ведь он вряд ли сможет принять в них участие. Никакой нормальной жизни, короче. В конце концов, каждый день превратится в пытку для всех. Это мучительное ожидание отнимет у них все силы и не позволит выполнить то, ради чего, собственно, донья Каэтана так старалась вернуть внука в мир живых.