Я сижу за столом, заваленным листовками с фотографиями двух пропавших девочек, и жду специалиста по розыску пропавших детей. По моей просьбе Мег направила аптекаря Дэвида Гласса, резервиста, к родителям пропавших девочек. Пусть собирает информацию. Он будет сидеть в нашей самой старой патрульной машине на дорожке между двумя домами. К Дэвиду будут стекаться все сведения, полученные в ходе расследования.

На меня смотрит личико Калли, листовку с ее изображением раздали всем нашим сотрудникам. Как она похожа на мать! Те же каштановые волосы и карие глаза, волосы собраны в такой же небрежный конский хвост, что был у Тони в детстве.

Мы с Тони познакомились зимой, в первом классе – нам обоим исполнилось по семь лет. Мы с мамой, сестрой и братом только что переехали из Чикаго в крошечный городок Уиллоу-Крик. За год до того от инфаркта скоропостижно скончался отец, одна приятельница помогла маме устроиться на работу в здешнем колледже. В Уиллоу-Крик мне поначалу казалось так тихо и пусто, что я скучал по шуму машин и знакомым голосам соседей, которые непрерывно смеялись и ссорились. Помню, я лежал на новой кровати – впервые в жизни у меня появилась своя отдельная комната – и мне недоставало тихого храпа младшего братишки. Из-за здешней тишины я вначале плохо спал. Ближайшие соседи жили довольно далеко – не докричишься. Слышался только собачий лай да завывание ветра. После многих бессонных ночей мама наконец купила мне маленький радиоприемник. Я поставил его рядом с кроватью, и он заполнял тишину, не дававшую мне уснуть.

Мне не хотелось идти в новую школу в Уиллоу-Крик, поэтому в первый день учебного года я притворился больным. Мама села в изножье кровати и посмотрела мне в глаза.

– Лорас Майкл Луис! – строго сказала она. – Уж кто-кто, а я знаю, как нелегко покидать знакомые места и начинать жизнь сначала. Сейчас рядом нет отца, который мог бы тебе помочь. Ты самый старший, брат и сестра смотрят на тебя и берут с тебя пример. Если ты будешь валяться в постели и притворяться, что тебе плохо, так же поступят и они. Если ты встанешь бодро и с готовностью всех победить, так же поступят и они.

– Мама, Кэти всего три месяца, она еще никого не может победить, – огрызнулся я.

– Ты самый старший мужчина в семье, на кого она может равняться. От того, как ты ведешь себя сейчас, зависит, каким Кэти будет представлять себе настоящего мужчину, когда вырастет. Подумай над этим хорошенько! Вставай.

– Ладно, ладно, встаю!

Я выполз из кровати, оделся и помолился за то, чтобы в этом богом забытом городишке нашлись ребята, которые умеют играть в стикбол[2].

В тот первый день мама сама отвезла нас в школу. Небо было синим, как яйцо малиновки, а земля покрыта снегом, таким ослепительно-белым, что на него было больно смотреть. Было очень холодно, и изо рта вырывались струйки пара, хотя мама включила печку в нашем стареньком синем «плимуте-эрроу» на полную мощность. Школа находилась на окраине городка и представляла собой большое старое двухэтажное строение из красного кирпича. Она оказалась даже больше моей прежней частной чикагской начальной школы. Правда, сами здания были очень похожими, что меня немного утешило. Потом я заметил, что ученики всех возрастов бежали куда-то за школу, волоча за собой красные пластмассовые ледянки или деревянные санки.

– Пошли, Дейв! – сказал я брату, который шел в нулевой класс. – Вперед! – Я схватил сумку с учебниками, наскоро попрощался с мамой, и мы вышли из машины.

– Эй! – закричала мама нам вслед. – Может, мне проводить вас до дверей?