– Я хочу сказать, что мы должны проверить прохождение информации. Где-то утечка, причем эта утечка очень серьезна. Пока мы не выявим источник утечки, дальше действовать нельзя!

И снова наступила тишина. Мы молча смотрели друг на друга, и тут Иван Иванович … улыбнулся!

– Я в вас не ошибся, господин Воронцов… Вы осмелились сказать такое мне – и были совершенно правы. Потому что в таком деле ни чинов, ни званий нет, а предать может любой. Но что-то здесь не так. Если бы конкретно знали, что придете вы, где вы будете и зачем, – вы не ушли бы живыми. Так?

– Так, – недовольно проговорил я. – Это действительно так. Живыми бы мы не ушли – в доме было полно охраны. Но они среагировали только после того, как я выстрелил, хотя и среагировали подозрительно быстро…

– Вот и давайте подумаем, господа… – Тут Иван Иванович оборвал себя на полуслове. – Черт…

– Что? – в один голос спросили я и Али.

– Они знали, что что-то будет, но не знали, что конкретно. Значит, им попала информация в самом общем контексте! Они не знали про вас! Значит, информация ушла…

– С полицейского банка данных, – закончил за Ивана Ивановича я, – там, где вы брали досье. Верно?

Иван Иванович ничего не ответил, он осмысливал ситуацию…

– Много еще досье взято? – спросил я.

– Семь. И ни по одному теперь работать нельзя.

Один – это случайность, два – уже закономерность. Обязательно найдутся люди – в исламском подполье или их кураторы в британской разведке, которые сложат два и два, приплюсуют к этому информацию о том, что чиновник по особым поручениям из Санкт-Петербурга забрал девять досье, и двое фигурантов уже убиты…

– В общем и целом, – подвел итог Иван Иванович, – по вашей линии, князь, работать пока нельзя. Работаем только по линии внедрения Халеми, она явно не засвечена. А вам, господин Воронцов, придется несколько дней отдохнуть и побездельничать, пока мы не найдем способ продолжить…

В принципе, у меня было чем заняться в эти несколько дней. Но Ивану Ивановичу, да и всему остальному миру тоже, об этом знать было совсем не обязательно…

Александр не звонил – и Юлия с удивлением обнаружила, что думает об этом. Думает – и сердится. До настоящего времени ей было совершенно наплевать на окружавших ее самцов – она пользовалась ими, но душа ее всегда оставалась закрытой. А сейчас она думала о нем. О человеке с повадками волка и с «браунингом» за поясом, о человеке, который в считаные секунды разделался с тремя грабителями голыми руками. О человеке с княжеским титулом, отпрыске старинного дворянского рода, офицере флота, жестком и загадочном. Мысли о нем никак не желали уходить, они возвращались снова и снова, отчего Юлия злилась. Злилась, потому что не могла себя контролировать, а такого с ней не было уже очень давно…

– Черт, да что же это такое, – ставя машину на подземную стоянку, она со злостью хлопнула дверью машины, так что чуть не вылетело стекло, хотя машина-то как раз ни в чем не была виновата.

В холле никого не было – квартир в доме было немного, а вернулась она поздно. Поднявшись на лифте на последний этаж, она прошла к своей двери, повернула ключ и вошла в темную прихожую. В квартире было темно, тихо, уютно – это было убежище, в котором можно было скрыться от всего мира, и мужчин в свою обитель она пускала не всех и не всегда. А такого, как у нее приключилось вчера, она и вовсе не могла припомнить…

Бросив сумочку в прихожей, она прошла в гостиную, машинально щелкнула выключателем и… застыла…

– Что-то ты долго не звонишь, Мадлен, – недовольно проговорил журналист по фамилии Сноу, вальяжно развалившийся на шикарном кожаном диване, стоящем в углу рядом со стереосистемой, – или что-то произошло?