– С младенчества. А если точнее, мы познакомились еще в утробе матери. Наши матери познакомились на курсах для беременных. Потом они еще раз собрались вместе через пару месяцев после родов, обсудили, что мы трое появились на свет в один день и в одно время.

– Близость, которая возникает у матерей.

– Не знаю. Они всегда ладили друг с другом, хотя, если можно так выразиться, обитали на разных планетах. Испытывали взаимную симпатию, хотя и не дружили. Мои родители и родители Кэла до сих пор общаются, а отец Кэла давал работу отцу Гейджа, когда никто в городе не хотел его брать.

– Почему?

Фокс задумался, сделал глоток пива.

– Это не секрет, – наконец сказал он. – Его отец пил. Теперь бросил. Думаю, уже лет пять. Мне всегда казалось, что мистер Хоукинс давал ему работу просто потому, что иначе не мог поступить. А также ради Гейджа. В любом случае мы всегда дружили.

– И никакой ревности, соперничества, постепенного отдаления друг от друга?

– Мы ссорились… и до сих пор ссоримся… время от времени. – Как и все браться, подумал Фокс. – Бывали, конечно, трудные моменты. Но не более того. Мы накрепко связаны. И ничто не может разрушить эту связь. Ревность? Это, скорее, свойственно девчонкам.

– Но Гейдж здесь больше не живет.

– На самом деле Гейдж нигде не живет. Он вольная птица.

– А вы? Остались в родных местах.

– Я подумывал о ярких огнях, суете большого города и даже уезжал ненадолго. – Фокс поднял голову, услышав разочарованный стон «Элли Кэтс», не сумевших использовать «добивочный» бросок. – Я люблю Холлоу. Люблю свою семью – большую часть времени. И как выяснилось, мне нравится работа адвоката в маленьком городе.

Он говорит правду, пришла к выводу Куин. Но не всю.

– Вы видели мальчика с красными глазами?

Растерявшись, Фокс поставил на стойку бокал с пивом, который уже поднес было к губам.

– Неожиданный поворот.

– Возможно. Вы не ответили.

– Мне нужно время на размышление. Кэл в этом больше разбирается.

– И вам не очень нравится, что он или кто-то другой говорит со мной о том, что может или не может здесь произойти.

– Я не уверен, следует ли обсуждать это с вами. И поэтому пока оцениваю поступающую информацию.

– Достаточно откровенно. – Она перевела взгляд на возвращающегося Кэла. – Ладно, мальчики, спасибо за пиво и пиццу. Мне пора возвращаться в свой уютный номер.

– В боулинг играете? – спросил Кэл, и Куин рассмеялась.

– Ни в коем случае.

– Ого, – пробормотал Фокс.

Кэл обошел вокруг стойки и стал вплотную к Куин, не позволяя ей слезть с табурета. Потом окинул ее ботинки оценивающим взглядом.

– Семь с половиной, да?

– Что… – Она тоже посмотрела на свои ноги. – Прямо в точку. Наметанный глаз.

– Сидите на месте. – Кэл похлопал ее по плечу. – Я мигом.

Куин хмуро посмотрела ему вслед, потом перевела взгляд на Фокса.

– Неужели он собирается принести мне туфли для боулинга?

– Именно так. Вы позволили себе пошутить над традицией, которая – Кэл вам расскажет, если вы дадите хоть малейший шанс, – насчитывает пять тысячелетий. Потом он опишет эволюцию игры, и так далее.

– Боже правый. – Больше ничего Куин не приходило в голову.

Кэл принес пару двухцветных туфель для боулинга, рыжих с кремовым, и еще одну пару, побольше, темно-коричневых, – очевидно, для себя.

– Пятая дорожка свободна. Хочешь сыграть, Фокс?

– Увы, мне нужно закончить один документ. В другой раз. До свиданья, Куин.

Кэл сунул туфли под мышку, взял Куин за руку и стянул с табурета.

– Когда вы последний раз играли в боулинг? – спросил он, ведя ее по проходу к свободной дорожке.