И то ничего – отросла за несколько минут – свою прежнюю, Четырнадцатый потом долго держал у Трона – залитая прозрачным лаком, она служила грозным напоминанием послам и просителям о бессмертной сути восседающего на троне.

Умереть Император мог – но исключительно по своей воле – устав. Всё же он был человеком, пусть и вознесённым на вершину Олимпа, но человеком. Тот же самый Четырнадцатый правил триста пятьдесят лет – злые языки утверждали, что вторая голова оказалась лучше оригинальной, намекая на наличие в ней мозгов. Восемнадцатый продержался почти четыре сотни лет, а абсолютным рекордсменом был Двадцать Третий, чье царствование тянулось немногим более пяти сотен лет.

Но всё же, это были люди. Изначально – люди. Устав, если бы речь шла о технике, здесь можно было бы сказать – выработав ресурс, Император умирал. Окончательно, внезапно и без воскрешения, и об этом немедленно узнавало всё население галактики. На шпилях ратуш самопроизвольно гасли огни, затухали, исходя на нет языки пламени Вечных Огней, а эфир, на всех экранах сразу, без разницы – как далеко от Тронного мира он располагался, начинал демонстрировать Символ Империи. Выборы нового Властителя происходили так же моментально – счастливчик, или проклятый этой ношей, появлялся на экранах спустя несколько минут, и символ прежнего Императора медленно таял перед ним в воздухе, что бы истаяв до конца, появиться вновь, приняв форму нового Символа, готового сопровождать своего повелителя в его служении галактике.

Но в этот раз ничего подобного не произошло – Вечные Огни не гасли, шпили ратуш также ярко сияли – там, где не были разрушены, разумеется. Да и эфир, забитый низкопробной развлекаловкой не прерывался, являя шокированной публике дракона – Символа Двадцать Восьмого Императора, грустно склонявшего свою голову с экрана.

– Ну… Вообще-то ты прав, – признал правоту слов Сэма Шнек: – Раз нового нет, значит старый жив. Думаешь эти его, – он кивнул на экран, где продолжал метаться монах: – Заперли? Ну – в келью сырую, – он добавил в голос трагизму: – И сидит наш Двадцать Восьмой весь в цепях, на хлебе и воде…

– Или на каком-то из Орденских миров, где климат помягче, с монашками отжигает. – Качнул головой его собеседник: – А что – вполне мог с попами договориться – вам галактика, мне планета с девками.

– Ха! Ха-ха! – заржал во весь голос Шнек: – Сэм! Вот свои фантазии на других переносить не надо!

– А по-серьёзному, – не обратив внимание на подколку товарища продолжил Люциус: – Если Император – настолько устал, что послал подальше Империю – почему он всё ещё жив? Он должен был умереть, а на Трон взойти следующий – Двадцать Девятый.

– Верно, – враз став серьёзным, Шнек озадаченно потёр лоб: – Все предыдущие – ну, с ними так и было. Империю никто не бросал. Хм…

– И – электроника эта. И – развал Империи на кучу княжеств. Хорошо хоть война закончилась.

– Что кончилась, хорошо, не спорю, – начал было он, но раздавшийся от тактического пульта сигнал, заставил Шнека замолчать и вернуться к рабочему месту.

– Так… – продолжил он спустя пару минут: – Корветы «Архангел» и «Святитель» под нашим контролем. «Благовест», «Меч Веры» и «Благонравный» сдуются минут через пять – наши там уже около рубки. А вот на «Очищающем» – проблемы. Дерутся как черти. Уже два раза наших от рубки отгоняли. Поп твой – Корнелиус этот, даром, что монах – оборону так выстроил… – Не договорив, Шнек махнул рукой.

– Живым его взять надо. Только живым – передай… Кто там старшим? Самсонов?

– Ага, он.