– Так… Лясь... – нарушаю эту идиллию, протягивая руки к дочурке. – Нам надо ехать.

– Колосо, муль, – вздыхает малышка, перебираясь ко мне на руки и опуская уголки губ, строя горькую мордашку. – Пока, Лысь, – машет ладошкой дочурка, явно расстроенная тем, что время прощаться пришло так скоро.

– Пока, принцесса, – подмигивает Леша.

Попрощавшись с вышедшими нас проводить Светой и Игорем, усаживаю свою бандитку в детское автокресло, которое специально забрали из моей машины, и пристегиваю, вручая в руки ее любимого зайца. 

– Ну что, выдвигаемся? – открывает дверь водительского сиденья Славка, предварительно рукопожатием попрощавшись с братом.

– Выдвигаемся, – киваю и прежде, чем сесть в машину, поворачиваюсь к Рысеву и все-таки заставляю себя сказать:

– Пока… Леш, – натягивая между нами напряжение до максимума.

Прощаюсь. Разрываясь изнутри между “не хочу больше видеть” и “ не хочу отпускать”. И уже думаю, что он мне не ответит, отворачиваюсь, чтобы забраться в салон, как слышу:

– До встречи, Лан.

Поднимаю глаза и ловлю на себе его задумчивый, темно-темно карий, как горький кофе без сахара, взгляд. И улыбку, такую… теплую и мягкую, какой Рысев улыбается только избранным.

И нет, судя по всему, он прощаться не намерен.

14. Глава 13. Рысь

Вечер воскресенья, по возвращении с дачи, провожу на льду.

Спонсирование детской спортивной школы дает свои привилегии. И одна из них – свободный доступ к катку. Никаких тебе ограничений по времени, никаких тебе косых взглядов или упреков. 

Мне нужно поддерживать форму и готовиться к сезону, а руководству ледовой арены нужно проверить на прочность новые борта хоккейной коробки. Чем не повод подсобить?

Беру пару клюшек, краги и шайбы – этого мне будет достаточно. Амуницию напяливать на себя не вижу смысла, для простой разминки подойдет и спортивный костюм.

Выхожу на лед, делая первые, пробные шаги, раскатываюсь, сделав пару кружков и, ощутив прилив сил, со всей дури, от души начинаю колошматить шайбами по воротам. Не жалея сил и инвентаря.

Удар. Щелчок, отскок.

Еще удар. Еще отскок.

Гулкое эхо разносит по пустой полутемной арене звуки моей войны с невидимым соперником. Адреналин зашкаливает, а дыхание сбивается. 

Круг, и еще круг. Обводка и удар. Гол.

Абсолютно теряю чувство времени. Забываю про часы. Отключаю мозг. 

Хоккей для меня всегда был идеальным способом успокоить нервы. Здесь, на льду, у тебя нет времени заниматься самокопанием. Пока идет матч, все, о чем ты можешь думать, это как удачней извернуться и пробиться в зону соперника. Ну, и в идеале забить. А когда ты один, у тебя целых шестьдесят метров льда, чтобы спустить пар, нарезая круги.

Что я и делаю.

Раз за разом проносясь вдоль бортов и пытаясь выкинуть из головы сегодняшний гребаный день. Забыть! Удалить к чертям из памяти Лану и картинку  ее "счастливой" семьи.

Но не могу! 

Резко торможу, разрезая острым лезвием конька идеальную гладь катка и с остервенением отшвыриваю клюшку. За ней летят и краги, а я с  небывалой яростью хватаюсь за голову. То и дело прокручивая сегодняшний день. Счастливый, семейный, уютный день, где я был совершенно точно лишним!

Дочь. У нее есть дочь. 

Нет, я знал, что у Самойловой есть ребенок, но, наверное, только увидев воочию эту принцессу,  понял, что это были не просто слова бывшего друга пять лет назад. Но чего я точно никак не ожидал, так это того, что малышка не знакома со своим отцом. Это наивное и чистосердечное желание девчушки “найти” папу  больно резануло по сердцу. Задело самые дальние струны души, которой, как я наивно полагал, у меня нет.