– А ты? – Кристина не торопилась пить кофе. – Ты воодушевлен?

Чувство неуверенности никуда не девалось, и Марку это дико не нравилось. Но ради Вероники…

– Я очень тебе благодарен, Кристина, за все, что ты сделала для Вероники.

– Я тебе не верю.

– Почему?!

– У тебя такой вид, будто тебе сейчас удаляют зуб без наркоза, – Кристина откинулась на стуле и скрестила руки на груди. Марк некстати вдруг подумал, что для топ-модели у нее там, в вырезе надетого на голое тело жилета более чем… Так, в лицо ей смотри! – Давай определимся, Марк Леви, который как писатель, только не писатель. Так случилось, что я являюсь объектом симпатии твоей дочери. В ее возрасте нормально заводить себе кумиров. Я в двенадцать бредила Майклом Джексоном и мечтала попасть в его поместье.

– Попала?

– Угу. В двадцать пять – совсем не то, – пожала плечами Крис. – Но ты не переводи разговор. Если ты хочешь, чтобы мечта Вероники сбылась здесь и сейчас – а детские мечты уже если должны сбываться – то именно там, в детстве – тогда ты принимаешь мое присутствие в жизни дочери стоически. И прекращаешь свою бесячую рефлексию. И позволяешь мне общаться с Вероникой. А если нет – то мы допиваем кофе и расходимся.

Марк опешил от такого ультиматума. Но этот ультиматум его почему-то совершенно не… не задел, не оскорбил. А даже вызвал какое-то чувство… Теплое. И близкое к восхищению.

– А ты… ты готова тратить время на мою дочь, Кристина?

Она лишь фыркнула, закатила глаза и, наконец, пригубила кофе. И тут их уединение нарушили. К столику подошла девочка лет четырнадцати или пятнадцати.

– Простите, пожалуйста, – она явно волновалась. – Вы ведь Кристина Кузьменко?

– Да.

– Можно автограф? – Кристине протянули розовый блокнотик. Девушка взяла протянутую ручку.

– Как тебя зовут?

– Лера.

Кристина размашисто расписалась в блокноте.

– И вот на втором листочке, если можно. Это для моей подруги Маши.

Крис терпеливо подписала и второй листочек, а потом коснулась пальцами локтя девочки и кивком головы указала на Марка.

– Ты знаешь, кто это?

На Марка уставилась пара любопытных блестящих темных глаз. В них промелькнуло восхищение. Нет, только не пятнадцатилетние, пожалуйста!

– Не знаю, – девочка медленно покачала головой.

– Это Марк Леви.

Девочка озадаченно нахмурилась, а потом вдруг выдохнула:

– Писатель?!

На образование дочери родители времени не жалели, молодцы.

Марк вздохнул и покачал головой.

– Вы не Марк Леви?! – разочарование девчушки было почти осязаемым.

– Я Марк Леви. Но не писатель. Однофамилец.

Кристина, сидящая напротив, с подчеркнуто невозмутимым видом пила кофе и, качая ногой, откровенно наслаждалась происходящим. Девочка пробормотала извинения Марку и благодарность Кристине и поспешно вернулась за свой столик.

Марк некоторое время наблюдал за мерным качающимся движением узкой ступни в переплетении черных ремешков сандалии. Потом поднял взгляд к лицу девушки.

– А ты полна сюрпризов, Кристина Кузьменко.

– Да где уж мне, – она пожала точеными плечами. – Я вся как на ладони.

Ну да, ну да…

Марк еще какое-то время наблюдал, как она пьет кофе. Маленькими глотками. Она изящна в каждом движении. Выверено изящна. Но наверняка делает это неосознанно. Девушка просто привыкла к тому, что на нее постоянно смотрят.

И он смотрит. Даже не смотрит – любуется.

Наконец маленькая белая чашка вместе с блюдцем поставлена на стол.

– Ты хочешь еще кофе?

– Нет.

Марк встал и протянул Кристине руку.

– Тогда поехали?

– Куда? – спросила она с легким, снисходительным любопытством.

– К Веронике.

Вот чего он совершенно не ожидал – так это того, как легко и пружинисто она встанет. И порывисто и крепко обнимет его.