Ладно, бывает. Может, у неё настроение просто не очень сегодня. Не буду грузиться ещё по этому поводу.

Вернувшись в комнату, решила ненадолго прилечь.

Пока пыталась уснуть, в голове прокручивала события предыдущих дней. Точнее, ночей.

Каждый раз, возвращаясь домой, Давид приходил ко мне. Приходил с одной конкретной целью.

Сначала я напрягалась. Ещё били изнутри отголоски протеста. Но с каждой следующей ночью я начинала воспринимать происходящее, как что-то неизбежное. И к своему ужасу, осознала, что стала его ждать.

Я, блин, не засыпала. Даже когда он задерживался, я не смыкала глаз, ожидая, что он зайдёт.

И он заходил.

Каждый раз секс с ним возносил меня куда-то ввысь. Кульминация слепила. Его ласки обжигали. Но уже иначе. Всегда приятно. Всегда с моей полной отдачей.

А потом, он уходил. Ни единого раза не остался в спальне со мной.

Что я чувствовала по этому поводу?

Сначала боялась себе в этом признаться. Но… мне было обидно. Это задевало и ранило.

Хотела бы я, чтоб он остался? Хотя бы раз?

Наверное, в своих фантазиях и видении семейной жизни – да. Так хотя бы не было такого гадкого ощущения, что я просто вещь.

Но с другой стороны, а чего я хотела? Меня замуж за Райса отправили, как вещь. Да и муж мой совсем не похож на человека, который будет воспринимать меня как ровню. Или же хотя бы быть более участливым в вопросах семьи. Пусть и искусственной.

В итоге отрубилась с полным фаршем в мыслях. А проснулась, когда на улице уже было темно.

Приняв душ, достала конспекты и начала вникать в темы пропущенного материала. Я хоть и прогуляла почти неделю, но по программе отставать не хотела.

Хотя, это больше походило не на рвение к учёбе, а просто на способ занять время.

Опять, как и вчера, и за день до этого, ждала Давида. Уверена была, что придёт.

Господи, какая это глупость с моей стороны! Я точно рехнулась.

А, может, у меня Стокгольмский синдром? Я когда-то читала об этом. Хотя Райс был для меня не настолько антигероем. Пусть поначалу я его и ненавидела.

Сейчас уже какой-то иной спектр эмоций вызывает. Ненависть притупилась.

Когда в окне промелькнул свет фар, я отложила учебники в сторону. Приехал? Да, должно быть.

Снова, как и в предыдущие вечера, не знала, куда себя деть.

В итоге, забравшись с ногами на кровать, снова взяла в руки книгу. Ну не принимать же мне позу роковухи, распластавшись на постели.

Обычно Давид по приезду, идёт к себе, а уже после, ко мне. Сегодня он изменил маршрут, зашёл сразу в мою комнату. Как обычно, без стука, уверенно распахнул дверь.

По виду его поняла, пришёл он не за тем, чем в другие дни. Взгляд злой, серьёзный и сосредоточенный.

– Что-то случилось? – подорвавшись на ноги, не могла скрыть беспокойство.

– Сядь Олеся. – произнёс, играя желваками.

Послушалась его. Сидела на краю постели и заламывала руки. На кого он злится? На меня? Но я ничего не делала. Вообще.

– Скажешь? – спросила, до боли закусив губу.

– Сегодня твоих родителей расстреляли в машине. Водитель погиб на месте, а… – он не успел договорить, как я закричала, прижимая ладони к груди.

– Боже. Нет, только не это. Скажи, что это неправда. Скажи, что пошутил. – кричала, заливаясь слезами.

Сердце рассыпалось на тысячу осколков. Душа кровоточила. Я, кажется, сама умирала на этом самом месте прямо сейчас.

– Блять. – негромко выругавшись, продолжил. – Послушай меня. Они живы. В тяжёлом состоянии, но живы. – говорил всё это, присев передо мной на корточки и сжав мои колени ладонями. – Сейчас они на операционном столе. Я приставил к ним охрану.