Я осторожно расстегивала молнию на комбинезоне мальчика. И понять не могла - тот ли это, которого Я уже сегодня держала или другой. Одеты одинаково, лица - как под копирку! 

    - Это кто - Вова или Ваня? 

    - Ванька. Вову осторожно надо, чтобы ножку не повредить. 

    - Что теперь делать с ним? Ему может, в больницу нужно? 

    - Врач перебинтовал. Завтра в местную поликлинику сходим. Наташ? 

    Я впервые подняла на него глаза. До этого не смотрела - сосредоточенно раздевала ребенка. Денис осунулся, нижняя часть лица обросла чёрной щетиной, в глазах усталость... 

    - А? 

   - Я когда устаю, сплю очень крепко. Боюсь не услышать, если заплачет....

    И он ещё не попросил даже, а Я с радостью, с готовностью, сама предложила, опасаясь только одного - что поняла неправильно. Не ему угодить хотела! Нет! Знала, что не смогу спать спокойно - буду подсознательно детского плача ждать! Настю всегда с собой укладывала, когда она болела - так хоть ненадолго удавалось в такие моменты задремать. 

   - Давай я их с собой возьму? 

   - Совсем обалдела? Они ж тебя не знают - испугаются! Просто с нами оставайся! Не бойся - я приставать не буду, не то что член, руки поднять сил нет. 

    - Пошляк! 

   - Почему? Всего лишь сказал правду! 

   - Ладно. 

   ... На широкой кровати в центре лежали дети. Плетнев, сходив в душ, лег и в ту же секунду отрубился. А я еще долго разглядывала троих мужчин и улыбалась - никогда еще не приходилось делить постель с тремя представителями противоположного пола сразу! Такие милые... В смысле, дети! Не Денис! Такие красивые... Опять они же! Как могла мать их оставить? Как? Как ей живется где-то, где угодно, без малышей? 

     Потрогала Ванины волосы, он даже не шевельнулся. Так и гладила его по голове, пока не заснула сама... 

26. 26 глава. Колыбельная для мальчика

    Проснулся, естественно, от плача. В сумраке комнаты, не сразу сфокусировав взгляд, по голосу узнал Вовку. Попытался нащупать его рядом с собой на кровати, но быстро сообразил, что сын плачет где-то дальше, где-то возле окна. 

    - Тише, тише, миленький! У тебя ножка болит? Мы сейчас спустимся в гостиную, поищем там таблеточку. И тебе легче станет. 

    Шевцова носила Вовку на руках по комнате. А он, словно знал её сто лет, доверчиво положил голову на плечо и хныкал, обвивая руками шею. Я подхватился. Все-таки неудобно взваливать на плечи Натальи своих детей! Одно дело, боясь не услышать, попросить спать рядом - хотя тоже, прямо скажем, наглость ещё та! Но таскать Вовку на руках полночи она точно не обязана! 

    - Вовка, иди ко мне! Отпусти... тетю Наташу! 

    Он двинул здоровой ногой в мою сторону, ясно давая понять, что мне следует отстать. 

   - Вов? Не наглей! - я сказал с угрозой в голосе, надеясь заставить его послушаться. 

   - Денис, иди и найди нам таблетку! 

   - Какую? - врач говорил про обезболивающее, но есть ли оно в аптечке, и, если есть, какие именно таблетки им являются, я не знал. Дома о лекарствах заботилась мама, а здесь мне как-то болеть не приходилось... Разве что от похмелья страдать... 

    - Неси все, что есть. И воду не забудь! 

   Набрал воды, захватил чемодан с лекарствами - кем-то, скорее всего Ингой, оставленный на столе в кухне. И пошел обратно. Возле двери услышал голос Натальи. Она тихонько пела:

    - Спи, мой малыш, вырастай на просторе, 

    Быстро промчатся года. 

    Смелым орленком на ясные зори

    Ты улетишь из гнезда. 

    Ты не узнаешь ни горя, ни муки, 

    Доли не встретишь лихой