Звонила дочери и Саше, но связь была плохая, как с сотового, так и с городского. Звонила Плетнёву, но он тоже был недоступен. 

   К полуночи Анна задремала на диване у телевизора, положив голову на плечо мужа. 

    - Наташа, может, приляжете? - Арман с сочувствием, словно я как-то причастна к семье его работодателя, посматривал на меня. А я вглядывалась в окно. Казалось, вот-вот вдали на дороге мелькнут фары огромного трактора и это страшное ожидание, наконец, закончится. 

25. 25 глава. Трое мужчин в одной постели

    Своим глазам не поверила, когда так и произошло! Ночью снова пошел снег, и в далеком свете фар казалось, что ветер кружит его, то вниз сыплет, то вверх поднимает! 

    - Может, не они? - Арман, противореча себе, бросился к выходу, хватая брошенную раньше на выходе из комнаты прямо на пол куртку. 

    И я понеслась следом, слыша как молча спешит за нами сонная Анна. 

       Дети спали. Мужчины еле стояли на ногах. Арман взял из кабины одного мальчика и передал мне. Второго осторожно прижал к себе. 

    Пока Плетнев о чем-то разговаривал с водителем, а потом помогал спуститься закутанному в одеяло мужчине, я устраивала у себя на руках спящего ребенка. В ярком свете фонарей, размещенных вдоль всего забора у дома Армана и Анны, хорошо были видны его раскрасневшиеся щечки - теплые, видимо, жарко было в салоне трактора. Милое личико, кругленькое, с длинными ресничками. Не поймешь сразу, кто это - девочка или мальчик. 

    - Давай, Наташа, я его понесу! - Арман отдал того малыша, которого держал отцу, а к моему тянул руки. И мне не хотелось его отдавать. В какой-то неожиданный момент мне вдруг захотелось... самой его нести! Раздеть, погладить маленькие пальчики, поцеловать в лобик - бедные малыши настрадались, намучились! Но с сожалением протянула, ожидая хоть пары слов от Плетнëва. Но он прошёл мимо, словно меня и не заметил! Вот же скотина! Я так переживала! Так волновалась! Неужели даже одного словечка не заслужила? Вон Арману он что-то рассказывает! Шла следом за ними к коттеджу и прислушивалась к разговору. 

    - Наталья, можно вас попросить, - неожиданно раздалось сзади. 

    Я испуганно обернулась - совсем забыла, что еще один человек шёл вместе с нами. 

   - Да, конечно. 

   - Голова немного кружится. Боюсь упасть. Поддержите, пожалуйста, - закутанный в одеяло мужчина улыбался. Фонарь, возле которого мы стояли, освещал очень похожее на Плетнёва лицо - братья они, что ли? Правда, в шапке-ушанке, завязанной под подбородком и одеяле, наброшенном на плечи он смотрелся комично. 

    - Вы Николай? 

   - Он самый. Печально известный... 

   - Дети целы? Ничего не повредили? Не обморозились? 

    - У Вовки немного пальцы на левой ноге прихватило. Но врач сказал пару дней поболит и пройдет. Вы не подумайте, я грел их, как мог! Честное слово! Два колеса спалил, когда бензин закончился, потом тулуп свой... Хорошо хоть лыжную куртку прихватил. А они! Вы представляете? Ни разу не заплакали даже! Плетнёвская порода - герои! 

   - Герой, завтра будешь о своих выдающихся подвигах рассказывать! Вали спать уже! - Денис уже без ребенка стоял на крыльце, к которому подошли и мы. - Наташа, можно тебя? 

    - Да, конечно! 

    Я с готовностью пошла следом в его комнату, наверх. На ходу раздеваясь, бросила верхнюю одежду на диванчик, стоящий на площадке у лестницы на втором этаже. 

    Мальчишки лежали на кровати. 

    - Помогите раздеть! Я Алену за молоком послал на кухню. Они пьют его, если ночью просыпаются. А Инга Колю обработает - врач только детей посмотрел, очень много там обмороженных было.