Как удалось выяснить в разговоре, второго мальчика зовут Дир, их мать – Рида, а отцы – Гер, Нинд и Мерил, что бы это ни значило. А еще дома в подвале они прячут больше мяса, чем разрешают старейшины, потому что мать по определению не любит, когда ей указывают и вообще считает, что пожилого поколения слишком много у власти.

В итоге, когда старейшины и мать близнецов вернулись, мясо было съедено нами тремя, а я как раз проводила обряд посвящения. Тидо с Диром стояли передо мной на коленях, склонив головы вниз и проговаривали клятвы.

- Мальчики, закончим на этом, - молвила ласковым тоном.

Сыновья ринулись к матери, изумленно хлопающей глазами.

- Мам, а давай мы возьмем вещи и пойдем к реке их вычистим, как ты и просила утром? - детский лепет удалялся вместе с тремя фигурами.

- Только пусть все делает Тидо, а я немного буду ему помогать, - последняя фраза, которую было слышно.

Я перевела взгляд на старейшин. Судя по выражению их лиц, возиться с близнецами мне поручили только из-за того, что были уверены – это невыполнимо и я провалю задание. Они же не знали, что я просто не могла позволить себе такую роскошь, как проигрыш.

Знахарем племени Тлалли оказался мужчина не старше тридцати лет с бородой, клочьями растущей по лицу, словно он сам чем-то болен. Если бы не сказали, что именно он в племени занимается больными, решила бы, что это местный вышибало. Представился Адором. Поверхностно осмотрев бессознательного Горта, развел руками.

- Он умрет. Охотники смазывают наконечники яд-травой, да и к тому же копье угодило прямо в тело, не будет же он жить с этим в плече. Лучше найди себе другого самца.

- Копье можно достать, - пробормотала блеклым голосом, со слезами на глазах вытирая вспотевшее лицо Горта, что так и не пришел в себя за три часа. Жар усиливался, организм дикаря все еще усиленно боролся, но я боялась, что из последних сил.

Адор побледнел и покачал головой, поглядывая на меня настороженно.

- Так дырка же в теле останется, пробило насквозь.

- Ты достанешь обломок, а я зашью рану, - бросила загробным голосом, пытаясь понять и принять то, что мне действительно придется. Не представляла, как собираюсь это сделать, но доверять подобное дело безрукому знахарю, который не знает элементарного желание резко пропало.

- Что значит зашьешь? – хмуро спросил мужчина, а я едва в голос не застонала, зарывшись лицом в ладони.

Недлительный расспрос дал понять, что иголок в племени не водится, одежда не сшивается, а склеивается специальным раствором, что варят на основе жира животных и листьев белоцветника – универсального сорняка, что растет везде. И если что-то на подобии толстых ниток из усов какого-то местного животного нашлось, то с вариантами где взять иглу пришлось повозиться.

Адор завел меня в кузницу – небольшую халупу с наковальней на улице, где я долго и обстоятельно поясняла великаноподобному кузнецу по имени Тодор что от него требуется. Таурумцы неплохи в работе с железом, как для дикарей, и я надеялась, что ювелирности работы мастера по ковке хватит, чтобы сотворить хоть что-то похожее на иголку.

Я не была уверена, что мужчина слушает, поскольку он был выше ростом вдвое и, наверное, звук моего голоса доходил до него с опозданием, потому что сначала мужчина одернул меня, заявив, что занят, но потом пошел на контакт.

- Говорят, ты неплохо обращаешься с детьми. Посмотри за сыном пару часов, пока побуду со своей самкой. С тех пор, как он разорвал ее, ни дня уединения не было, она все время ему уделяет, только начнешь под шкурами шуршать, как он сразу просыпается, - вздохнул великан и взгляд стал таким тоскливым.