– Разве это плохо? – пожал плечами Кутум. – Или ты настроен женить меня именно сейчас и именно на ком-то из них? Чтобы не одному мучиться?

– Нет, почему? Я просто пытаюсь понять, что ты ищешь.

– Любовь?.. – тихо уронил тот, заглянул в бокал. – Разве не этого, в конечном итоге, мы все ищем и жаждем? Любовь горячая и яростная, любовь мгновенная и глубокая, любовь всеобъемлющая и всепрощающая…

– Когда ты успел стать романтиком?! – Принц посмотрел на друга с изумлением. – Так договоришься до желания обрести истинную пару! – предположил он и сделал рукой отвращающий знак: словно поймал перед лицом мошку и сжал её в кулаке. Поверье приписывало этому жесту силу оставить слова тому, кто их сказал, и не донести до богов, чтобы не накликать.

– Нет, боги с тобой! Конечно, нет! – Кутум, хмурясь, тряхнул головой. – Но всё же… Может быть, любовь – это единственное, ради чего стоит жить? И ради чего стоит умереть…

– Я вообще не настроен умирать в молодом возрасте! Тем более во имя какой-то одной женщины, – насмешливо фыркнул Сулус. – Предпочту пожить на радость себе и пользу Илаатану. Чего и тебе от души советую как друг и приказываю как принц.

– Да, конечно, – стушевался Кутум и усмехнулся. – Я не всерьёз, в порядке лирических рассуждений. Общение с местными девушками настраивает на романтический лад. Да и вообще… Если оставить эту лирику, ничего не изменится. Ни одна не приглянулась мне настолько, чтобы выделить её из остальных, и, раз ты пока не приказываешь мне жениться, я потерплю. Ты ведь не приказываешь?

– Боги с тобой, и не думал даже! Давай оставим эту тему, – решил принц, озадаченный поведением друга.

Обаятельный, с отлично подвешенным языком, Кутум всегда имел успех у женщин, и до сих пор ему не приходило в голову связать себя с одной и навсегда крепкими узами. Он влюблялся по меньшей мере раз в месяц, иные увлечения не длились и недели, и такая жизнь его полностью устраивала. Сулус не одобрял переменчивости лучшего друга, но в чужие сердечные дела никогда не лез: Кутум обладал удивительным талантом расставаться со своими пассиями полюбовно. Пока ни одна из них не приходила с жалобами ни к принцу, ни к отцу «первого любовника владыческого двора», Сулус не считал себя вправе вмешиваться в жизнь взрослого самостоятельного человека. Друг на участие в этом отборе невест-то согласился исключительно за компанию и потому, что вероятных женихов предполагалось по меньшей мере в три раза больше, чем невест.

Тем неожиданнее оказалось услышать от Кутума столь высокие речи, произнесённые всерьёз. Да, очаровывая новую прелестницу, друг мог и стихи читать, и красиво рассуждать о чувствах, и звёздочку с неба достать – на словах или даже на деле, но вот так, в подобном тоне, да за бокалом вина? Это было ему несвойственно и очень на него не похоже.

Сулус не мнил себя знатоком человеческих душ, его куда сильнее привлекала наука и магия, поэтому он благодарил богов за то, что является лишь третьим сыном Владыки и может позволить себе заниматься любимым делом. Принц допускал, что может недостаточно хорошо знать друга и не замечать каких-то скрытых до определённого момента черт характера, вроде вот этой вдруг пробудившейся любовной хандры. Но тем интереснее стало разобраться, что нашло на Кутума.

Интереснее и, главное, важнее. Одно дело, когда в неподходящую женщину драматически влюбляется абстрактный юноша из благородной семьи, и совсем другое – когда происходит это с доверенным лицом одного из сыновей Владыки, которое вхоже в личные покои и посвящено во многие тайны. Не хочешь, а заподозришь злой умысел и попытку подобраться к правящей семье.