Накануне вечером, когда я увидел, как змей, укладываясь спать, обвил телом бревно в своей опочивальне, я облегченно вздохнул и пошел в нашу комнату. Мне гораздо спокойней спать, зная, что этот общительный товарищ не ползает ночью по дому. Бог его знает, что у него на уме. Возможно, в тот момент, когда питон говорил, что не питается моими сородичами, он был сыт. А что ему взбредет в голову, когда он проголодается – неизвестно. Вот если бы я мог влезть в его черепную коробку и прочитать мысли, мне стало бы проще жить с ним под одной крышей. А может, в этом нет ничего хорошего? Мысли то бывают разные. Можно такое узнать, что вообще покой потеряешь.

Представьте мое состояние в тот момент, когда еще не отойдя от фантастического сна, в котором я всю ночь гулял по крышам домов со своей ненаглядной Беллой, я открыл глаза и увидел перед собой не ее, а Горыныча. Лежа прямо перед мной, он свернулся кольцами, положил на них голову и уставился на меня немигающим взглядом. От неожиданности я стартанул с места вверх не хуже, чем та ракета, на которой летел в космос.

– Чего ты скачешь, как глупый попугай на ветке? – прошипел он.

– Чокнутый, – в сердцах выпалил я, – ты же меня напугал.

– Кот, да расслабься ты уже, – чуть приподняв голову, фыркнул он и озвучил мои мысли, – даже если я буду голодный, я не стану тебя есть. И не потому, что от тебя воняет, а потому что ты приехал в гости к моему человеку. Ты же знаешь, он спас мне жизнь, разве я могу поступить подло по отношению к нему? – он снова положил голову на тело и глянул на меня исподлобья.

Ишь ты какой порядочный. А может своим признанием он хочет усыпить мою бдительность, а потом взять тепленьким?

– Ты это искренне говоришь? – с сомнением глядя на него, спросил я.

– Хм, а зачем мне врать? – вопросом на вопрос ответил Борзини, – меня уже один раз чуть не кокнули, ты думаешь, я сплю и вижу, чтобы это когда-то произошло? – выдвинул он железобетонный аргумент, после чего я поверил ему и, наконец то, расслабился…

– Тревор отправил меня за тобой, – сообщил Горыныч, – он сказал, если ты не придешь на кухню в ближайшее время они уедут без тебя.

– А они не говорили, куда мы едем? – поинтересовался я, – надеюсь, поесть-то успею?

Я решил по быстрому навести марафет, негоже завтракать с неумытой мордой и принялся елозить по ней лапой.

– Так ты же вчера ужинал, – округлил глаза змей.

– Ты бы еще вспомнил, что я вчера завтракал, а позавчера обедал, – ухмыльнулся я.

– Я вообще ем два раза в неделю по четыре мыши и ничего не умираю, – парировал он.

– Как ты можешь их есть? – я убрал лапу от морды и с укором посмотрел на него, – тебе не жалко их?

– А почему мне должно быть жалко мертвых мышей? – не понял Борзини, – посмотри на людей, они тоже едят мясо животных и никто не жалеет их.

И ведь он прав! Дорогие мои читатели, простите за прямоту, но скажу как есть. Я уже давно понял, что люди, в основной своей массе, еще те лицемеры. Взять хотя бы моих родственников, особенно женщин. Что Татьяна Михайловна, что Катерина, когда смотрят по телевизору передачу про животных и видят, как например, лев поймал антилопу, охают, ахают, мол, какой негодяй убил несчастную козочку. При этом сами обожают шашлычок из баранины и уплетают его так, что аж за ушами трещит, а меня за пойманную птичку сразу в душегубы записывают. Ну вот скажите, разве это справедливо?

– Так значит ты их не живыми глотаешь? – спросил я.

– Нет конечно, – хмыкнул питон, – Тревор привозит их замороженными. Живыми я ем только птичек, тех, что сам ловлю на деревьях. Слушай, а чего ты так о мышах печешься? – нахмурился он.