В то же время стоит отметить, что представления о конфликте даже в рамках одного церковного течения могли существенным образом варьироваться, что расшатывало их и без того хрупкое единство. Таким образом, чтобы представить адекватную исторической реальности модель арианского кризиса, необходимо оставить всякие попытки его схематизации и обратиться к детальному изучению различных интерпретаций современниками арианских споров.

В центре внимания в настоящей работе будет одна из самых значимых и вместе с тем трагических и загадочных фигур в истории IV в. – папа Либерий, занимавший Римскую кафедру с 352 по 366 г. Его образ в церковной традиции имеет двойственный характер: он воспринимается одновременно и как последовательный защитник кафолической веры, и как конформист, предавший свт. Афанасия ради возвращения на кафедру. Был ли папа Либерий исповедником веры, не выдержавшим гонений со стороны императорской власти, но затем вернувшимся на путь ортодоксии, или же римский епископ с самого начала разделял дело Афанасия и спор о вере и имел свой собственный, отличный от афанасьевского, взгляд на конфликт? В рамках настоящей статьи мы попытаемся реконструировать эволюцию представлений папы Либерия об арианском кризисе, рассмотрев их в контексте его взаимоотношений с императорской властью и различными церковными течениями, противоборствовавшими между собой в середине IV в.

К моменту восшествия Либерия на Римскую кафедру Римская Церковь уже была активным участником арианских споров. На Никейском соборе 325 г. присутствовали легаты папы Сильвестра пресвитеры Вит и Винцентий, поддержавшие соборные решения, направленные против ереси Ария[55]. В то же время на начальном этапе арианского кризиса участие Римской Церкви в споре было достаточно пассивным. Ситуация изменилась на рубеже 30—40-х гг. IV в., когда повторно изгнанный с Александрийской кафедры своими противниками-евсевианами с согласия восточного императора Констанция II свт. Афанасий Великий бежал в Италию, во владения августа Константа, и обратился к западному епископату за поддержкой[56]. Папа Юлий I, оскорбленный тем фактом, что евсевиане не привлекли его и других западных епископов к процессу над свт. Афанасием, а лишь сообщили им об уже принятых решениях[57], активно вмешался в борьбу[58]. Римский епископ созвал в 340(1) г. в Риме представительный собор италийского епископата[59], на который были также приглашены через папских легатов пресвитеров Елпидия и Филоксена противники александрийского епископа[60]. Евсевиане отказались принять суд папы, указывая на недопустимость пересмотра решений восточного епископата[61], и организовали в Антиохии параллельный собор, который подтвердил постановления, принятые ранее по делу Афанасия, и порицал папу Юлия за его действия[62]. Римский собор, напротив, полностью оправдал александрийского епископа[63]. Под его влиянием папа Юлий стал рассматривать конфликт как следствие попытки ревизии на Востоке определений Никейского собора с целью реабилитации арианской ереси[64]. Евсевиане в свою очередь прямо отрицали, что они являются сторонниками Ария, поскольку епископам, по их утверждению, невозможно следовать пресвитеру: они обратили Ария в свою веру (что позволило совершить его реабилитацию), а не наоборот[65].

Следует отметить, что данное заявление евсевиан не было лишено оснований: в богословских постановлениях Антиохийского собора отсутствуют какие-либо характерные для самобытного богословия Ария идеи (учение о творении Бога Сына из ничего, представление о временности Его бытия и неполноте Его знания Отца и Самого Себя)