– Дуайт!

Дуайт вошел и остановился рядом с лейтенантом Чолло.

Он был невысок, но широкоплеч, плотен. Так распирали рубашку его мышцы, что в «камере разговоров» стало тесно. Мышиного цвета шорты, армейская рубашка, грубые башмаки, высокие, до колен, гетры – все соответствовало мышцам Дуайта, его низкому лбу, черным волосам, густо покрывавшим руки.

– Дуайт, – мягко спросил майор. – Что делают с теми, кто не хочет отвечать на вопросы?

– Существует много способов, – Дуайт наклонил бритую, в темных пятнах от плохо залеченных лишаев, голову и внимательно, без тени смущения, посмотрел на Анхелу. – Например, «сухой душ». На голову упрямца натягивают пластиковый мешок, не пропускающий воздуха…

– А еще?

– Можно взять фосфор и обработать им те места, где боль ощущается всего сильнее…

– Что это за места?

– Прежде всего, гениталии… Особенно женские…

– А еще? – вкрадчиво спросил майор.

– Можно покатать упрямца на вертолете. Там есть такой специальный трос для подъемки грузов. Если привязать упрямца к тросу, и вытравить трос в люк, и гнать вертолет прямо над верхушками деревьев, упрямец довольно быстро начинает говорить…

– Вы правда так делаете? – невольно заинтересовалась Анхела.

Досет усмехнулся:

– Давайте сюда туземца, Дуайт!

В «камеру разговоров» втолкнули Хосефа Кайо, туземца.

Свалявшаяся темная борода резко подчеркивала бледность распухшего от побоев лица. Правый глаз косил, заплыл огромным кровоподтеком, но левый, живой, мрачный, сразу с тревогой уставился на Анхелу. Обметанные жаром губы дрогнули. Возможно, туземец хотел улыбнуться. Но он был слишком измучен. Его и взяли-то, наверное, только потому, что не хватило сил застрелиться.

– Вы знаете этого человека?

– Разумеется, – кивнула Анхела. – Это Хосеф Кайо – журналист, бывший секретарь корпуса прессы.

Майор удовлетворенно кивнул.

– Дуайт! Разверните туземцу голову, пусть смотрит на меня! Да, вот так! Слушай, туземец. Сейчас я буду задавать вопросы, а ты будешь отвечать. Если не можешь шевелить губами, просто кивай. Главное, отвечать правдиво. Три дня назад ты находился в лесах Абу, там, где либертозо ожидали самолет с оружием. Морские пехотинцы наткнулись на твою группу. В начавшейся перестрелке тебя ранили. Кто был там с тобой в лесу?

Кайо пошатнулся и, неправильно истолковав это движение, Дуайт ткнул журналиста под ребро:

– Смотреть на майора!

– Будучи ранен, ты все-таки ушел от морских пехотинцев. Туземцы живучи, как кошки, мы знаем. Ты добрался до Ниданго. Врожденная подлость толкнула тебя войти в дом стопроцентной гражданки, с которой когда-то ты был знаком. Та же врожденная подлость заставила тебя спровоцировать гражданку на незаконную помощь, оказание которой таким, как ты, категорически запрещено. Наверное, она сказала тебе, когда придет следующий самолет?

Вопрос прозвучал неожиданно.

Губы Хосефа Кайо раздвинулись.

Этой усмешке он отдал очень много сил.

Так много, что, наверное, пожалел об этом, потому что Дуайт одним взмахом стер усмешку с его запекшихся кровоточащих губ. Было видно, что только ненависть удержала журналиста на ногах.

– Дуайт, – негромко спросил Досет. – Что надо сделать, чтобы…

Дуайт улыбнулся. Он понимал майора с полуслова:

– Возьмите полевой телефон и прикрепите провода, куда следует…

– И что?

– Позвоните, и вам ответят!

– А законны ли такие методы допроса?

– Конечно, незаконны, – кивнул Дуайт. – Зато эффективны и не оставляют следов.

– Тогда начните… С туземца…

Я спокойна, сказала себе Анхела. Я вижу то, чего, в принципе, не должны видеть люди, но я спокойна. Я нашла спрайс. Она перевела взгляд на полупрозрачный браслет, все еще лежавший на столе почти под локтем майора, и у нее защемило сердце. Пересилив эту слабость, она заставила себя смотреть только на Кайо. Сбитый с ног и брошенный на «Лору» либертозо все еще пытался порвать металлические зажимы, плотно охватившие его запястья и щиколотки.