– Полиция! Никому не двигаться!

От скалы отделилась целая группа таких же теней и побежала в сторону пляжа.

Французы – не самая послушная нация, включая тех, кто по роду службы обязан подчиняться. Спецназовцы забегали, оставив своих подружек. Я один остался стоять на месте и оказался легкой добычей.

Передо мной возник мужчина в куртке со светящейся надписью «Жандармерия» и приказал голой девушке, лежавшей у меня под ногами, встать.

– Я не могу трусы найти, – сказала она ему.

Я решил помочь ей. Нашарил какие-то трусы и протянул ей.

– Я совсем не хотел… – пояснил я жандарму. – Я здесь вообще случайно оказался…

Однако мои протесты не возымели действия. Он крепко схватил меня за руку и ждал, когда девушка натянет трусы.

– Это не мои, – сказала она. – Они размеров на десять меньше, чем надо.

– Я здесь правда случайно оказался. И этих женщин не знаю, – повторил я попытку внести ясность в происходящее, но жандарм был увлечен зрелищем погони (при этом своей хватки он не ослаблял).

Два находчивых спецназовца прыгнули в воду и кролем поплыли к свободе. Жандармам раздеваться не хотелось, и они махнули на них рукой. Зато другие вояки были оттеснены от моря и прижаты к скале. Разглядеть все это удалось благодаря переносному прожектору, который жандармы притащили с собой.

Среди спецназовцев был и тот парень, которого я отправил куда подальше. На спецназовца он не походил: слишком худой и длинноволосый. Услышав, что он просит офицера позволить ему переговорить со мной, я в ужасе закричал:

– Нет, нет, иди к чертям! Я его не знаю, честное слово, – сказал я «своему» жандарму. – Я кончил, и…

Проклятие! Хотел сказать, что отверг приставания этого сосунка, а получилось совсем другое!

Жандарм скептически поднял бровь.

Ну как ему объяснить, что я не сплю с пьяными женщинами на пляже и не являюсь поклонником крепких ягодиц, хотя ничего не имею против тех, кто этим занимается. «Я такой же скучный гетеросексуал, как и вы», – чуть было не вылетело у меня.

– А этот блондинчик ничего, – усмехнулся полицейский, и его бровь снова опустилась. – Может, встретимся втроем и пропустим по стаканчику, когда все закончится? – предложил он.

И все же я был в лучшем положении, чем другие. По крайней мере, я был одет (рубашка не в счет).

Следующие двадцать минут, не самые лучшие в моей жизни, я провел в полицейском грузовичке. Рядом со мной сидела девушка, которой так и не удалось отыскать свои трусы. Но ее это нисколько не смущало. Она клянчила у жандармов сигареты, пока те не попросили ее заткнуться.

– Кто откроет рот, заплатит штраф в двойном размере, – предупредил офицер.

Длинноволосый парень сидел за моей спиной. Он постоянно наклонялся ко мне и, когда я оборачивался, корчил гримасы, но я его игнорировал.

Спецназовец с ямочкой сидел впереди, лицом ко мне.

Он с усмешкой посмотрел на меня, и я отвернулся, но тут он сказал:

– Ты знаешь, по-моему, я видел осетров.

Я смерил его скептическим взглядом.

– Нет, правда. Пару месяцев назад. Когда мы отрабатывали высадку на пляже.

– Заткнись, – рявкнул жандарм с брюшком, самый несимпатичный из всех.

– Tranquil, mon ami[48], – подмигнул ему мой знакомый. – Мы просто так болтаем, чтобы время шло быстрее.

Жандарм, сообразив, что с парнями из спецназа лучше не связываться, отвернулся, и парень продолжил:

– Только это было не в Коллиуре. Где же это было? Эй, где мы на пляж высаживались? – Он толкнул одного из своих голых коллег, который был занят тем, что корчил похотливые рожи моей соседке.

– Камарг, – пробурчал тот.

– А, ну да, – кивнул парень с ямочкой. – Знаешь Сент-Мари-де-ла-Мер?