— Тебе нужно поесть, а потом мы обязательно поговорим.
Есть совершенно не хотелось, но Настя, чтобы не обижать Ника, принялась за завтрак, быстро расправляясь с ним, и потянулась за кофейником.
— Я заварил чай, может тебе не стоит пока пить кофе? — заботливо предложил он.
— Никлос, всё в порядке, у меня правда уже ничего не болит.
— Хорошо, — он отставил в сторону свою опустевшую тарелку и придвинул к ней чашку для кофе, — Тогда я внимательно тебя слушаю, — напряженно нахмурив брови, сказал Ник.
Настя прочистила горло и, подвинув к нему кофе, сказала:
— Крайнов практически с первого дня говорил мне о своем интересе, но пока был жив твой дед отношения на работе были под запретом, и, я даже благодарна была ему за такие правила, — Настя опустила взгляд в свою чашку и почувствовала, как его теплая ладонь, в поддержке, накрыла её руку, — Ник, всё, что он сказал - неправда! Я никогда не спала ни с кем из коллег. Ты мне веришь?
Она посмотрела на него, ожидая реакции и желая услышать, о чём он думал, узнать правду. Но его мыслей больше не было. В последний раз, она слышала их вчера и сейчас думала о том, что удар головой всё-таки не прошёл бесследно.
Никлос подошёл к ней и, пальцами удерживая её лицо за подбородок, слегка приподнял его и спросил:
— Скажи мне правду, почему для тебя так важно, что я об этом думаю?
Он нравился ей, сильно нравился, но разве она могла в этом признаться? Или могла? Настя молчала, а он не позволял ей отвести взгляд, будто пытаясь самостоятельно увидеть правду.
— Ну... Ты же мой начальник и мне небезразлично...
Он не дал договорить.
— Насть, правду, — серьезно сказал он.
Девушка вздохнула и выпалила, не давая себе шанса передумать:
— Ты мне нравишься, Ник, очень нравишься. Доволен?
Он наклонился, осторожно коснулся губами её губ и, не почувствовав сопротивления, продолжил целовать, прерываясь лишь на доли секунд, чтобы вставлять по-одному слову из своего ответа:
Я. Не поверил. Ни единому. Его слову.
Он чуть отодвинулся и, заглянув ей в глаза, сказал:
— Очень доволен! Ты мне тоже безумно нравишься. Даже несмотря на твое ужасное поведение, — усмехнулся он, и снова поцеловал её.
Поцелуй был медленным, нежным, волнующим.
Настя сидела на барном стуле, но ей всё равно, учитывая, что он наклонился, приходилось задирать голову, чтобы дотянуться. Никлос подошëл ещё ближе, слегка разведя в стороны ноги Насти, притянул её к себе, прижимая к своему телу, и углубил поцелуй, запуская пальцы в её волосы.
Его тело горело возбуждением, но внутри он чувствовал какой-то незнакомый ранее трепет, желание быть с ней ласковым, осторожным, доставить ей удовольствие и видеть, как она плавится в его руках.
Настя же, именно это и делала. Её тело реагировало на каждое малейшее прикосновение мужчины, покрываясь мурашками, а его поцелуй разрушал остатки здравого смысла, заволакивая сознание. Сердце колотилось, словно сумасшедшее, разгоняя кровь по венам. Она нерешительно провела пальцами по его груди, отчего Никлос продвинулся поцелуями к её уху и, продолжая ласки, шептал:
— Хочу тебя, не могу больше останавливаться. С ума схожу от желания. Ты даже во снах не даешь мне покоя.
От этих слов, сказанных низким гортанным шепотом, девушка задрожала, ей нестерпимо хотелось почувствовать прикосновения его губ, рук к своему жаждущему телу.
— Боже... — глубоко выдохнув, сказала она, — Может больше и не нужно? — с трудом произнесла Настя.
Он прервался и заглянул в её глаза.
— Уверена? — уточнил он.
Вместо ответа, Настя встала, дрожащими пальцами развязала пояс халата и, распахнув его, стянула с плеч так, что он упал ей в ноги.