Лихоев зажимает трубку, отвлекаясь на голос секретарши.

— Я потом еще наберу. Сегодня с твоим юристом переговорю.

— Хорошо, — кидаю и сбрасываю звонок.

Я подставляю лицо под холодный поток воды. Помогает слабо. Я и сам знаю, что с Котовым шутки плохи. Он буйный и при связях. Вообще шикарный замес намечается: на меня натравили разъяренного отца.

Черт.

Ладно, еще есть время. Если у Лихоева не получится поговорить с ним, то поеду сам, и будь что будет. Свой бизнес продавать за бесценок я не собираюсь.

Я вытираю лицо полотенцем и иду назад к Вике. С ней получается до удивительного легко переключаться, я и правда забываю о своих проблемах хотя бы на время.

— Я что-нибудь говорила во сне? — спрашивает Вика, когда замечает меня. — Только честно, Яр.

— Нет.

Она кивает, успокаиваясь. Но не оттаивает, все равно смотрит на меня как на врага.

— Мы больше не будем ночевать вместе. Эта была идиотская идея насчет Романа. Не знаю, что на меня нашло.

— Как скажешь. У тебя в номере остался кофе?

Я прохожу к кожаной шкатулке, в которой лежат пакетики чая и сахара, а еще капсулы кофе. У меня номер попроще, на столе стоит электрический чайник, и только, а у Вики полно техники и всяких мелочей из супермаркета.

— Тебе сделать? — спрашиваю ее, сжимая в ладони вторую капсулу. — Ты все еще злишься на меня?

— Немного.

— Хочешь, свяжем мне руки? Чтобы тебе было спокойнее? — я пытаюсь заставить ее улыбнуться. — Правда, черт его знает, как я тогда буду учить тебя плавать. Ты же помнишь, что мы собирались на пляж?

В ее больших голубых глазах вспыхивает сомнение.

— Хочешь весь отпуск плескаться в бассейне? — добавляю.

Это действует. Вика уже привычным жестом вбивает в мою грудную клетку свою большую сумку и показывает, что мы можем идти.

Мне плевать, пусть командует.

Пусть играется.

Это перестает раздражать меня. Она еще та колючка, но насчет высокомерия я промахнулся. Нет в ней этого.

— Все качели заняты, — произносит Вика задумчиво, оглядывая линию пляжа.

— Зачем тебе качели? От них далеко идти до воды.

Я ловлю ее тонкую ладонь и тяну в сторону. Мы сходим с тропинки из деревянных плиток, так что стопы утопают в раскаленном песке. Вика сразу вскрикивает и делает движение назад. Я не даю ей сбежать, подхватываю за талию и поднимаю на руках. Она продолжает выкручиваться, словно правда верит, что я ее отпущу.

Нет.

Уже нет.

Поздно, малышка. Шутки кончились.

— Это ты так ухаживаешь? — шипит она, переставая биться.

— Именно. Не нравится?

— Боюсь, мне в тебе ничего не нравится.

— За что тогда платишь?

— За чудо. Всё жду, когда ты меня удивишь.

Я подхожу ближе к берегу и опускаю Вику. Ставлю ее на свои стопы, чтобы она не обожглась песком.

— Держишься? — спрашиваю с усмешкой и убираю ладони с ее тела.

Я скидываю с себя футболку, бросая ее рядом. Вика переступает на нее и тянется пальчиками к своему платью. В это трудно поверить, но ей действительно сложно снимать с себя одежду. Она тут самая классная и стесняется. Медлит и перебирает в ладони тонкий поясок, то и дело поглядывая в сторону ровных рядов шезлонгов. Ей не по себе из-за того, что вокруг полно людей.

Я снимаю брюки и тоже смотрю в ту сторону. Мы и правда приковываем взгляды, но разве не плевать? Какая разница, что о нас думают?

— Ты самая сочная девушка в радиусе нескольких километров.

— Сочная? — Она хмурится. — Это такой комплимент?

— Нет, это я ищу способ удивить тебя. — Я откидываю ее ладонь и помогаю распустить чертов пояс.

Правильные комплименты бесполезно подбирать, словами тут не поможешь. Ее надо зацеловать и заласкать, тогда вся дурь выветрится из головы. И я, черт возьми, собираюсь это сделать. Я хочу ее. И чую, скоро сам буду закутывать ее сексуальную фигурку в длинные платья, чтобы другие не пялились.