В клубе я прикинул на глаз около тысячи гостей, среди которых мог бы спокойно затеряться!
Но Боги мировых религий наделили меня яркой внешностью...
Моё благословение и проклятие!!!
Гранд-дамы и их мужья скептически пялились то на меня, то на моего Миху.
Мы с ним были одеты явно не по дресс-коду «шики-мики, чики-пуки, целую ваши благородные руки»!
Но нам было плевать — мы по полной отрывались под музыку...
Спустя полчаса и всего в паре метров от меня возникла пара Серовой и Разумовского.
У меня перехватило дух.
Она не заметила меня?!
Богиня предстала богиней — одетой в длинное, облегающее, красное платье с вызывающим косоглазие декольте и... обнажённой спиной! Харам, полностью... до копчика!!!
На моём лбу каждый раз появлялась испарина, когда я видел как Разумовский периодически дотрагивался до её лопаток и поясницы...
Масла в огонь решил подлить из ниоткуда появившийся справа Борис, едва не напугавший меня своим мерзким хрипом в ухо.
Как оказалось, ублюдок не улетел в Сургут!
— Идеальная пара внешне и политически, не правда ли?! Народ давно мечтает их поженить! Когда-нибудь он добьется своего... реванша и...
— Заткнись! — смерил я его убийственным взглядом и опомнился — Ты сказал: «...реванш»? Продолжай!
Борис лишь ехидно оскалился и ушёл.
Сукин сын!!!
Резилиенс, Сал, Резилиенс...
Миха не услышал меня и Бориса, он будто погрузился в транс, слушая нашу общую любимицу Намику, исполнявшую с чёрным рэппером что-то на французском.
Мои глаза постоянно косились вправо, где пританцовывала Кристина. Она во весь голос подпевала на французском: «О ла-ла-ла-ла-ла!»... И показалась мне довольной жизнью и расслабленной. Настолько, что прислонилась голой спинкой к торсу урода Разумовского!
Тому только это и нужно было — он по-хозяйски скрестил свои щупальца на её плоском животе.
Папарацци защёлкали фотокамерами...
Стервятники!!!
Я дошёл. До ручки. Приготовился рвать и метать. Взорвать всё заведение к чертям...
— Сал, Сал, Сал! — обхватил моё пылающее лицо друг — Посмотри на меня, бро! Смотри! Сейчас... — глубоко задышал он вместе со мной — Мы с тобой выйдем на террасу... И ты охладишься!
Я дёрнулся в сторону, как его туша в 160 кг обхватила меня в угрожающем сумоистком захвате «иппондзой»...
Сопротивляться Михе в таком объятии означало бы одно — сломать себе кости!
Холодный воздух конца февраля привёл «разъярённого быка» внутри меня немного в чувство.
Перед глазами пронеслись неприятными отрывками сцены из прошлого: кровь, крики, хруст чьих-то ломающихся костей, больницы и... остекленевшие глаза отца!
В них я никак не мог распознать истину — тупое равнодушие или острая скорбь???
Миха знал обо всём дерьме с моими неконтролируемыми агрессиями. Знал, какой длинный путь я прошёл. И поэтому вовремя остановил!
— Ты хочешь загубить свою оставшуюся жизнь из-за них?! — заорал он на меня и как следует встряхнул за плечи — Эта олигархия не стоит того!!! Они раздавят тебя, меня, как букашек, глазом не моргнут!
Я применил технику глубокого дыхания, вспомнил всё, чему меня учил мой тренер по антиагрессии...
Через десять минут мы вошли обратно в забитый столичным истеблишментом зал.
Мои глаза сами разыскали ту, из-за которой я едва не совершил уголовно наказуемое, тяжкое преступление.
Разумовский знакомил её с какими-то серьезными людьми, судя по лицам, важными госчиновниками...
В конце обхода Кристина оказалась рядом с нашим стариком-мэром.
У них завязалась увлечённая беседа.
— Сал, харэ так откровенно таращиться на неё! Дырку прожжёшь на её затылке! — потянул меня к бару Миха, обидевшийся на то, что я не вслушивался в его болтовню о женщинах.— Сал, когда я выиграл по радио два билета сюда, то пригласил Карину. Но она предпочла Мальдивы... с папиком!