Посмотрел на грязного, в колтунах и репьях пса, который радостно вилял хвостом и пускал слюни на паркет. От него очень сильно воняло. Но даже при этом, Эмма, нежно обнимала его за шею и прижималась своей нежно щекой к его макушке. В этот момент мне хотелось прибить няню. Хоть кого-то. Видимо, сама, наконец, включив мозги, это недоразумение, подскочила к своей воспитаннице и оттащила от собаки.

- Мы его не отдадим, - продолжал напирать на мои и без того расшатанные нервы Степка.

- Я сказал, - очень стараясь сдерживаться, но получалось плохо, - что сам выберу породу и куплю собаку. Что непонятного!?

- Понятно все, но сроки не определены. Да и не надо тратиться, ни временем, ни деньгами, мы сами решили эту задачу. Шарик очень хороший. А еще, - чуть замялся он, видимо раздумывая или формулируя правильно фразу, - он цирковой. Ну, почти. Знаешь, как он умеет!

Я не стал дослушивать, просто взвыл и ушел в свой кабинет. Что-то слишком много стало цирка в моей жизни! Но при этом смеяться так и не хочется.

Походил по кабинету. Хотелось выйти, взять собаку за шкирку и эту горе няню и выставить обоих за дверь. Но… тогда я вместо няни и собаки заведу себе двух обиженных врагов, причем в лице своих же собственных детей. Эмма обожает няню, Степа вцепился в собаку. Да и дочь, судя по тому, как прижималась щечкой к этому лохматому чудовищу, тоже прониклась симпатией к псине. И тут меня как током прошибло. Пока я тут строю план по выдворению этой шавки и няньки из дома, моя дочь трется о грязного пса. Выскочил из кабинета и стал искать детей.

- Ничего, он привыкнет. К Эмме привык, и к тебе привыкнет, - услышал я тихий голос своего сына.

Остановился и решил не отсвечивать.

- Ты зачем сравниваешь? – вклинился голос этой недоняни.

- А что? Эмма тоже, как Шарик, приблудная. Бабушка сказала. Нет, я ее, конечно, полюбил. Но чисто из принципа все равно ругаюсь, периодически, сама подумай, я Эмму тоже у него не просил, а он привез, оставил на меня ее, еще и тебя повесил мне на шею. И что? Разве интересуется, нужны вы мне или нет? А я всего-то собаку попросил. А он такой скандал устроил. Я вот тоже, может, хочу, чтобы меня кто-то любил. Понимаешь? – лепетал мой сын няне Эммы.

- А разве тебя никто не любит?

- А кому любить? Мама умерла, бабушка с отцом в контрах, Эмма еще маленькая, ты десятая няня, да еще и глуповатая, отцу некогда. Вот все любвидарители и закончились, - совсем по-взрослому завершил разговор Степан.

Мне даже показалось, что я его видел в этот момент. Потому что так отчетливо представил его позу, выражение лица, серьезный, совсем не детский взгляд, эти темнеющие глаза его матери. Развернулся и опять отправился в свой кабинет. Мне было больно. Не знаю почему. Кого я жалел в этот момент больше себя или его. А может всех нас. В этот момент я почувствовал себя, как ни странно таким же псом, которому тоже хочется тепла. Только получить его, в отличии от всех остальных, мне просто некогда. Да и не от кого. После смерти Вики ее мать хорошо прошлась по ушам Степана. Мальчишка теперь сидит с кашей в голове. Которую мне долго разгребать. Мать Эммы – случайная связь, от отчаяния, не принесла мне тоже успокоения. Наоборот хлопоты в лице Эммы. Потому что эта горе мамаша не была готова к такому повороту, слишком молода и красива, и вообще… И теперь часть слов матери Вики в глазах Степана имеют доказательство. Которое никуда не деть. «Может мне тоже себе завести собаку?» - подумал я в тот момент, когда раздался истошный собачий визг.