Он стиснул зубы и взъерошил волосы. Словно стараясь унять волнение. Я неопределённо пожала плечами. Спорить не было сил.

– Сколько?

– Чего «сколько»? – удивился Орлов.

– Сколько у вас осталось зарядки?

– 4% и федеральный контракт горит, – насупился он. Засунул руки в карманы расстёгнутого кашемирового пальто, и повернул голову к огромному панорамному окну.

– Заряжайте.

– Что? – Он моргнул и снова повернулся ко мне. Недоверчиво нахмурил брови и склонил голову набок.

– Заряжайте. У меня 21%. Как дойдёт до 20 – позовите. А то мне ещё по Москве долго добираться. Моего звонка будут ждать. Боюсь остаться без связи.

– Спасибо, – буркнул Орлов и поставил телефон на зарядку.

Найдя свободное место, я продолжила работать на ноутбуке. Батарея весело демонстрировала 97%, и я постаралась сделать максимум, перед возвращением в Москву. Старалась быстрее передать информацию в технический отдел, в моменты, когда появлялась связь. Писала в мессенджере и ждала, когда сообщение отправится.

Решала вопросы по текущему объекту и крутила смету по следующему конкурсу. Она была хороша, но пока я не готова была согласиться с ней без правок. Искала варианты хоть каких-то улучшений. Полностью ушла в работу и чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда меня начали трясти за плечо.

– Цветочек аленький, рейс отменили. – Орлов запихивал в наплечную сумку планшет.

– Как отменили? Почему? Но, мне надо в Москву! Мне срочно надо!

– Начина-а-ается! Это не я отменил. Это погода отменила. Не обессудьте. – Он резко закрыл молнию и начал застёгивать пальто. – Кто у вас там? Ребёнок беспомощный требует внимания?

– Нет, взрослый человек. Но можно сказать, что ребёнок.

Орлов сердито фыркнул, – терпеть не могу, когда бабы мужиков приравнивают к детям! Но вы по-другому не умеете. Хорошо, что с собаками не сравниваете, да, цветочек аленький?

Мне снова стало обидно! Ну что за человек? Только наладится, тут же нахамит.

– Отчего же не сравниваем? Очень даже. Вот, кобелями иногда называем, псинами, опять же. Не знали или запамятовали?

Орлов рыкнул и отправился к выходу, а я побежала к информационной стойке. Мне срочно нужна была связь! Там точно был стационарный телефон, но мне не давали по нему позвонить. Мобильный перестал даже изредка ловить сеть, и мне нужен был хотя бы один звонок!

Я ходила за неприступной сотрудницей, пока она не разрешила набрать номер. Я позвонила Кириллову. Он и на объекте был, и с папой дружил. Дядя Витя уже был в Москве. Он мог успокоить отца, если я застряла надолго.

– Вы ему скажите, пожалуйста, если останусь совсем без связи, – упрашивала я, – что тут прекрасные условия. Что Орлов – душка. Очень профессиональный и чуткий человек. Что он ко мне по-отечески относится, вникает. Успокойте любым путём. Наговорите что угодно, чтоб не беспокоился. А правду – не надо. Пожалуйста!

От избытка чувств у меня даже слёзы выступили на глазах. Я их аккуратно промокнула, склонив голову вперёд и загородившись от мира волосами. Кириллов успокаивал меня, говорил, что всё понимает. Спрашивал, надо ли сообщать, что генподрядчик хочет менять нас на других субчиков. Ведь эта информация может быть важна для работы компании.

– Ничего ему не говорите, пожалуйста! – твердила я, как заведённая, – только то, что Орлов душка и профессионал. Что работа по графику. А больше ни слова. Пожалуйста, дядь Вить! Не говорите ему правды! Расторгнут договор – будем решать. А пока лишние волнения не нужны.

Кириллов вздохнул, сказал, что ложь до добра не доводит. Но согласился, что в нашей ситуации так будет лучше. Я даже подпрыгнула от радости. Поблагодарила сотрудницу аэропорта и счастливая, развернулась к выходу. Но с размаху приложилась лицом о знакомое кашемировое пальто тёмно-синего цвета. А потом, так же больно, но морально, о голубые с синим отливом глаза.