– Снимай мокрую одежду, – требовательно повторила.

– Не сниму, пока ты не скажешь.

– Ну, хорошо, я тебе скажу. Ты уже достаточно взрослый, чтобы всё правильно понять и рассудить. Мы уехали, потому что Фёдор – бандит. И потому что на него постоянно покушаются. Недавно, может быть ты слышал, в городе был взрыв, это было покушение на Фёдора. Погибли около десяти человек. Эти люди просто были с ним рядом. В том числе его друг очень сильно пострадал, неизвестно, выживет он или нет.

Егор затих. Насупился. То, что я сказала, явно задело его.

– Поэтому мы уехали? А что, нельзя было спрятаться, закрыться где-нибудь? – спросил, не глядя мне в глаза.

– И чтобы это была за жизнь, постоянно опасаясь, что нас убьют? – отвечаю уже без опаски.

Егор медленно начал раздеваться.

– И что, никак нельзя было это решить?

– Сынок, Фёдор – бандит. Он нечестный человек. Он сидел в тюрьме пятнадцать лет. Как ты думаешь, за что? – возмущённо спрашиваю.

– Он сидел в тюрьме? Ну, тогда зачем ты с ним связалась, получается, что ты сама виновата, – обвинительно, смело глянул.

В чём он не прав?

Получается – да, я сама виновата в том, что сейчас происходит.

– Егор, иногда случаются вещи, которые от нас не зависят. Когда мы встретились с Фёдором, я же не знала, что он бандит, и что он сидел. А когда узнала, у нас уже были отношения. У него же на лбу не написаны его плохие поступки. Все люди ошибаются. Я ошиблась. Да. Что теперь делать. А уехали мы для того, чтобы не погибнуть. Потому что на Фёдора кто-то покушается. В него всё время кто-то стреляет и люди, которые рядом с ним, погибают. Ты хочешь, чтобы мы с тобой погибли, находясь рядом с Фёдором?

– Нет, – расстёгивает рубашку.

– Вот и я не хочу. Это нелегко. Мне тоже нелегко было решиться уехать, но иногда, в ущерб комфорту, нужно принимать очень сложные решения, только для того, чтобы сохранить свою жизнь.

– Теперь я всё понял, – он повернулся и пошёл в душ.

Я тяжело вздохнула. Разделась, взяла гостиничное полотенце, и начала растирать себе руки и ноги, чтобы немного разогнать кровь.

Мы приняли душ, доели пирожки, которые купили на одной автостанции, допили сок. Легли в постели.

После моих объяснений Егор совсем поник. Теперь он окончательно понял, возвращаться я не намерена, и ему придётся жить в новых реалиях. Он выдержит, я знаю. Это он на поверхности такой капризный, но внутри очень сильный. Он должен был однажды понять, что обстоятельства не всегда складываются удобно и не всегда бывает хорошо и комфортно.

Я повернулась на бок.

Денег у нас совсем немного. Я всё отдала Николаевичу, себе оставила буквально на поездку и немного на неделю существования. Значит, нужно искать работу. Ехать куда-то ещё, или нет, завтра решу. Здесь, в этом городе, мне придётся хоть что-то заработать, чтобы ехать дальше.

Что я умею? Только танцевать.

Где платят лучше всего за танцы? Только в клубах, если повезёт, если скажу, что мне двадцать шесть, может быть, поверят и возьмут. Пока ещё я в состоянии танцевать, думаю, месяца четыре-пять, точно смогу, а значит, за эти месяцы нужно накопить достаточно денег, чтобы как-то жить дальше.

Вообще, конечно, я смутно представляю, как мы будем жить. Смотрю вперёд с надеждой только на хорошее, не хочется думать о плохом.

Перед тем, как окончательно заснуть, я в который раз подумала о Фёдоре. Вспомнила его большие, тёплые руки, его объятия, сильные, укрывающие.

Как я могла от него уйти? Какая сила потянула меня от него?

Теперь уже поздно об этом думать.

3. 3

Сижу у кровати Кости. Уже который день сижу. Ожидание кажется бесконечным. Удручённо рассматриваю иглы капельниц в обеих руках. По капле убывают из флаконов лекарства. Сколько же в него вливают, только для того, чтобы он жил и дышал.