Когда можно получить от жизни две опции, зачем выбирать? Брак с аль- Рахимом не дал бы мне ни одной из них. 

Мысль об официальной и роскошной свадьбе с Фейсалом, в кругу семьи, приводила меня только к прикусыванию ногтей и нервному срыву. В то время как тайная авантюра, что затеял Коулман, дарит мне ощущение эйфории и осознание того, что я всегда этого хотела — пожениться тайно, в необычном месте. Пусть даже тихо, скромно, без заголовков таблоидов и шумной вечеринки. Без подарков, конкурсов, ночей хны и громких поздравлений. Даже без слез матери и отца, благословления сестры. Без многочисленных традиций и громких клятв напоказ. 

Без пафоса, без шестимесячных приготовлений, без гостей, имен которых я даже не знаю. 

Ничего из этого никогда не привлекало меня так сильно, как особая уникальность, которую можно придать этому дню, проявив воображение. Мое рисовало мне Париж, озеро Комо, даже Лас-Вегас или Нью-Йорк. Гонимая духом свободы и жажды путешествий, я всегда хотела, чтобы это случилось в неизведанном мне уголочке земного шара. Кажется, Коулман прочитал мои мысли и основательно постарался, списав со счетов банальную свадьбу в Лас-Вегасе. 

Что он приготовил для нас? И неужели это не очередная из его шуток? 

Нет… слишком серьезен был его взгляд, настрой, даже тон голоса. 

Просто надень его для меня. Ты сделаешь это, ангел? — звучало ласково, но бескомпромиссно. 

Я ничего не понимаю… прибываю в некой прострации, пока Сара накладывает мне легкий макияж, пытаясь замазать тональной основой следы моей усталости и бурно проведенной ночи. 

— Вот и все, — наконец произносит она, позволяя мне встать перед зеркалом в полный рост. В отражении я вижу немного другую Анджелину Саадат. Я никогда в жизни не выглядела такой уязвимой, незащищенной, открытой душой. Обнаженной до глубины души. 

И это очень красиво — снять в итоге свою маску. Пусть даже такой ценой… 

В сердце зацветает боль, но я стараюсь не думать головой. Не анализировать. Не представлять, что сейчас происходит с родителями и их нервными клетками. В конце концов, они не сильно беспокоились о моем моральном здоровье, приготовив для меня нелюбимого человека в качестве спутника. Здесь нет правых и виноватых. Есть жизнь, которая привела меня в данную переломную точку моей судьбы. И возможно, завтра все это окажется сном или глупой шуткой…

Возможно, завтра нас с Колом поймают или и вовсе сотрут с лица земли. 

Возможно, завтра мои чувства к нему снова остынут, упадут на дно, по принципу американских горок, как и его ко мне. 

Возможно, завтра одного из нас не станет… Находясь в бегах, в танце над бездной, никто из нас не застрахован от сокрушительного падения. 

Быть может… завтра, весь этот мир рухнет. 

Возможно, завтра для «нас» никогда не наступит. 

Но сегодня я буду с тобой. 

Я могла бы говорить ему это каждый день. Это могла бы быть фраза, которую я напишу фломастером на магнитной доске в нашем доме с панорамными окнами и видом на океан… 

Не знаю, почему именно эта непроизнесенная вслух клятва приходит в мою голову. 

Наконец с бешенным тремором в кончиках пальцев, я выхожу к Коулу. Поднимая взор на меня, он замирает. Кажется, что в этот самый момент мир перестает для него существовать, а его эпицентром вдруг становлюсь я. И пусть это впечатление так мимолетно и обманчиво… я никогда не забуду пронзительный взгляд серо-зеленых глаз. 

— Надо полагать, в эту поездку мне выпал флэш-рояль, — приподнимая один уголок губ, глухо произносит он. Его чувственный голос забирается мне под кожу, берет меня за грудки, порабощая своей вкрадчивой твердостью.