— Ты не нуждаешься в убежище, Джина, — твёрдым тоном проясняю непреложную истину. — Анмар — твой дом. Здесь нет для тебя никакой угрозы.

— Кроме отца, — возражает, упрямо поджав губы. 

— Он тоже не угроза, — утверждаю обратное. 

— Я уверена, что мое имя в первых рядах на депортацию появилось не без участия папочки, — безапелляционно заявляет Вирджиния.

Я не спешу с ответом, позволяя девушке обдумать возникшую мысль. У Джины есть основания для подобных сомнений, и у меня они тоже есть. Мы какое-то время, молча, курим в саду в обвитой плющом беседке, одной из редких слепых зон резиденции, не попадающих под пристальное око камер видеонаблюдения. 

Я не договаривался с Джиной о встрече, пришёл сюда, чтобы сделать пару важных звонков. Она нашла меня сама. Женщины порой, как кошки, умеют незаметно просочиться в любую щель, появиться внезапно, когда их совсем не ждёшь.

— Думаешь, что Искандер продолжает сотрудничать с американской разведкой? — интересуюсь я, прищурив глаза. 

— Не могу гарантированно утверждать, но и не отрицаю подобную вероятность. После выпуска из университета, отец пытался вернуть меня в Анмар самыми разными путями, но дипломатическая неприкосновенность не позволяла ему это сделать, и, о чудо, как только в стране запахло жареным и начался разбор полетов, я попадаю под раздачу первая. Совпадение? Вряд ли! — Джина с негодованием вскидывает руки. Нервная жестикуляция выдает чрезмерное внутреннее напряжение девушки. 

— Ты понимаешь, какие обвинения выдвигаешь против собственного отца? — уточняю сдержанным тоном. 

— Я ничего не выдвигаю, Ран, — качнув головой, вздыхает Вирджиния. — Но тебе стоит быть осторожнее и усилить за ним наблюдение. Мы оба знаем, на что он способен. 

— Спасибо за заботу, Вирджиния, но я должен предупредить, что мое гостеприимство закончится ровно в тот момент, когда твой отец приедет сюда и потребует вернуть свою дочь. У тебя нет оснований находиться на территории моей резиденции в качестве гостьи дольше, чем одобрит Искандер аль-Мактум, — ставлю Джину в известность в отношении своих планов на ее счет. Разумеется, она ожидала совершенного иного ответа. 

— Ты выдашь меня ему? — изумление в ее глазах не вызывает должного эффекта. По сути, я прав, и Вирджинии не угрожает опасность в резиденции отца, а вот здесь она абсолютно лишняя, и остается только по причине моего хорошего отношения к ней. 

— А у меня есть причины поступить иначе? Искандер не причинит тебе вреда. Это я могу гарантировать.

— Конечно, не причинит, — злится Вирджиния. — Он просто запрет меня в четырёх стенах, как делал это с моей матерью до самой ее смерти. Она была бы жива сейчас, будь ему хоть какое-то дело до ее здоровья.

— У твоей матери была тяжелая форма рака, Джина, — чуть мягче произношу я.  

— У нее были бы шансы, если бы отец прислушался к жалобам жены на плохое самочувствие. Но Искандер аль-Мактум всегда думал только о себе и своих шлюхах. Я не могу с ним жить, Амиран. Не могу!

— Я понимаю твои чувства, но это не моя проблема, — категорично отрезаю я, чтобы не она не питала лишних иллюзий. 

— Амиран, прошу тебя! — она в отчаянном порыве хватает меня за запястье. Сжимает, с явным намерением прижать к груди. — Мне больше не у кого просить помощи. 

— Ты в Анмаре, Джина, наши контакты тет-а-тет недопустимы, — отрезаю жестким тоном. — Прикосновения тем более, — опустив выразительный взгляд на ее пальцы, вцепившиеся в мою руку. Поспешно отпрянув, Джина прячет ладони за спину, предварительно поправив никаб. — Ты вернешься к отцу, — повторяю непреклонным тоном. —  Это мое последнее слово. Еще раз попробуешь искать со мной встреч наедине, я отправлю тебя к нему до того, как он соизволит явиться за тобой сам.