Отправляюсь на поиски мужа, вооружившись хорошим настроением. Я люблю гулять в саду резиденции, каждый раз удивляясь тому, насколько пышные и благоухающие цветы возможно взрастить в пустыне. Двигаясь вдоль импровизированного озера, я, наконец, замечаю высокую фигуру Амирана на другой его стороне. 

И к моему большому разочарованию, мой «идеальный» там не один. А в компании Вирджинии Аль-Мактум, с которой их разделяет не больше тридцати сантиметров. 

Они там абсолютно наедине, даже охраны рядом не наблюдается…вспыхнув от ревности и раздирающей нутро ярости, я направляюсь ближе, прекрасно зная, что обзор на меня закрыт объемными кустами роз, вьющимися вдоль беседки. 

Сжимаю кулаки, стараясь унять усиленное сердцебиение и желание выпустить когти, отправившись на охоту. Эта дичь мне по зубам, и, наверное, не стоит моего внимания, но раздражает жутко. 

Я должна верить Амирану. Если он говорит, что я единственная в его планах на жизнь, то мне стоит ему верить, невзирая на идиотскую привычку шейхов — иметь по две-три жены. Так играть невозможно, так лгать — противозаконно. 

Все, что мне стоит делать — это сохранять адекватность и не подрывать эту беседку на месте без явной причины. Но с каждой секундой сохранять спокойствие и трезвость ума все труднее, особенно, когда я вижу, как Вирджиния по-свойски и чересчур интимно прикасается к Амирану, а до меня доносится весьма двусмысленная реплика мужа: 

«— Здесь я наследный принц, а ты незамужняя женщина, обязанная соблюдать традиции королевства. 

— А если я не хочу соблюдать традиции?  Замуж за анмарца я не пойду, а ты…ты недавно женился. И вряд ли захочешь видеть меня второй женой, даже, если я буду умолять. Хочешь… я буду? 

— Джина, что на тебя накатило?

— Я по-прежнему готова сделать для тебя все, что угодно. Только попроси. Попроси меня, Амиран…»

Амиран

— Мне нечем тебя обнадежить, Джина. На мой запрос по твоему делу не поступило вразумительного ответа. Точнее, он поступил, но идентичный тому, что получила ты. 

— Но это, как минимум, очень странно, Амиран. Я обычный секретарь без какого-либо особого допуска к секретной информации, работаю не больше полугода. Первые списки на выдворение обычно возглавляют должности посущественнее.

— Не всегда, Джина, — стряхнув пепел на траву, останавливаю на лице Вирджинии аль-Мактум пристальный взгляд. 

— Я вошла в первую дипломатическую десятку. Получила предписание утром, а вечером меня уже ждала машина возле ворот посольства, чтобы доставить в аэропорт, — раздраженно качнув головой, Вирджиния извлекает из складок абайи пачку сигарет, бесцеремонно стягивает на подбородок нижнюю часть никаба, и, щёлкнув зажигалкой, затягивается под моим осуждающим взором. 

— Брось, Ран, я совершеннолетняя, — небрежно передергивает плечами. — Я не нуждаюсь в твоём или чьём-либо еще одобрении.

— А теперь ты хамишь, — сухо замечаю я, бросая на нее холодный предостерегающий взгляд. 

— Я дико зла, Амиран, — эмоционально признаётся девушка. — Это немыслимо, несправедливо. За один чертов день все мои планы о грандиозной карьере рухнули, как карточный домик. 

— Дипломатические отношения между Анмаром и Америкой наладятся в ближайшем будущем, — произношу нейтральным тоном. 

— А сейчас мне что делать? — вспыхивает Вирджиния. 

— Считаешь, что я обязан ответить на твой вопрос? — скептически уточняю на случай, если неправильно понял. 

— Прости, — она смущенно отпускает взгляд. — Ты предоставил мне убежище, я должна благодарить тебя, а не жаловаться на свои проблемы.