Можно мне самой решить, когда я выношу дитя и создам жизнь? Это очень ответственно, сложно. Ребенок – не шутка, не игрушка и не котенок. Странно, что тридцатилетний мужчина не понимает этого.

– А ты против? Родишь – если потребую, – угрожающе рычит Амиран. Пятерых, если я захочу, – добавляет властно, еще раз намекая на то, что мое тело – его дело. И мои дети – не наши, а его дети… его наследники.

– Я тебе не инкубатор, – внутренняя феминистка озлобленно скалится и точит когти. – Амиран, у меня есть свои цели, мечты, желания. Реализация личности, понимаешь, о чем я? Ты говорил.., – вспоминаю свою призрачную мечту о карьере журналиста и его обещании.

– Если ты про редакцию, то ты ее получишь, – ровным тоном отвечает Амиран. Не выдержав, я резко поворачиваюсь в его сторону, чтобы поймать взгляд эмира и убедиться в том, что он говорит правду.

Если честно, не ожидала от него подобной щедрости, после попытки своего побега. Неужели у него есть сердце? Я поражена. Поражена, что он идет навстречу женщинам, нуждающимся в самовыражении, заработке и опоре.

– Надеюсь, это подарок в честь свадьбы, а не моей беременности.., – начинаю я, вставая с качели. Ловлю его напряженный взгляд, осознав, что выразилась двусмысленно.

– Имею в виду то, что буду рада, как можно скорее приступить к обязанностям. И хочу, чтобы ты не требовал от меня сейчас забеременеть взамен, – поясняю я, еще раз подчеркивая то, что я не готова сейчас взять и зачать ребенка от нелюбимого мужчины. Думаю, я никогда не буду готова к этому. – Я планирую работать несколько лет. Повременю с обязанностями матери, с твоего позволения. Идет? – дипломатично торгуюсь я, протягивая Амирану руку. Бросаю на него совершенно испепеляющий взгляд, взывающий его к тому, чтобы он научился пользоваться презервативами.

– Не это я ожидал услышать, – до скрежета стиснув зубы, хлестко бросает Амиран. Желваки на его точеных скулах бугрятся, выдавая в нем резкое повышение градуса гнева, расплавленного в его венах. Я уже молчу о других мышцах на его теле, включая вздувшиеся бицепсы. Хорошо, что Амиран додумался обернуть бедра полотенцем и не смущает меня демонстрацией орудия убийства, которым пару часов назад он меня чуть не убил.

– Я тоже не ожидала, что ты будешь иметь меня, как шлюху, – делаю шаг вперед, когда он игнорирует мою вытянутую вперед ладонь. А потом резко хватает ее, рывком притягивает к себе. Обхватывает до боли скулы, сталкивая нас лбами. Шипит прямо в лицо, по слогам, по буквам:

– Ты не шлюха, Алиса. А с-у-ч-к-а. Моя сучка, – выдыхает у моих губ. Стерпев боль от его хватки, едва сдерживаю в себе порыв влепить ему пощечину.

– Говоришь таким тоном, словно сучки тебя заводят, – пылко вырывается у меня. – И если ты еще раз меня так назовешь, я тебя ударю, – звучит наивно, но я хотя бы высказала свое желание вслух, не подавила его.

– Кажется, у тебя появился инстинкт самосохранения, – парирует Амиран, удовлетворенно подчеркнув то, что я боюсь натворить лишнего.

Это правда, я боюсь. В его руках жизнь Нейта, и его лучше не злить.

– В любом случае, шлюхи не заслуживают таких подарков, Алисия. А ты не заслужила только красивую свадьбу.

– Официального торжества не будет? – не знаю почему, но подобное пренебрежение к церемонии задевает меня.

Отсутствие желания у принца делать праздник, навевает меня на мысль, что ему и правда нужна была лишь породистая самка в его зверинце, и обязательно – на законных основаниях. На остальное – плевать. И на мою маму, на отца, на сестер, которые ждут к своей дочери самого уважительного и лучшего отношения. Чем я его не заслужила? Тем, что всю жизнь любила другого, а с Амираном познакомилась две недели назад?