Бабуля от щедрот душевных облагодетельствовала всех попутчиков огромными леденцами на палочках. И когда компания снова устроилась в дилижансе, выудила откуда-то здоровенную корзину с кучей пестрых клубочков и спицы.

— Шапочка тебе нужна, внучок, — прошамкала она, хитро помаргивая на то, как Вилли неумело сколупывает с конфеты прилипшую обертку. — В наших краях тебе с такими ушами-то ни одна не налезет. Если только дырки проковырять! А какой тогда толк? Как пить дать отморозишь вашу эльфячью гордость, свернутся в трубочку, как букли модные у ваших ледей.

Уши буклями эльф не хотел и про себя решил, что перед гномами, которые об изящной моде не имеют ни малейшего понятия, любая шапка — верх изысканности и вкуса. Особенно с его внешностью и манерами.

На подъезде к гномьим горам наш остроухий уже вполне освоился. Научился без ножа и вилки есть запеченную курицу и мастерить из бумаги скачущих лягушек. Забавных поскакушек его научил делать почтарь. Просто от скуки.

К миловидной гномке Мёдс остыл, прознав, что у такой молодой дамы аж двое детей. Женщина в дороге стала мастерить из лоскута куклу, и бабуся, выделив ей цветной пряжи, выспросила-таки несколько подробностей из жизни молчаливой пассажирки.

Звали ее Юнда, и жила она с двумя дочками в большом поселке у самой границы. Про мужа гнома умолчала, но раз есть дети, значит, и муж имелся. У гномов с этим было строго.

Как ему повезло с попутчиками, наш путешественник понял, только когда на приграничной таможне судьба столкнула его с настоящими гномами.

А ведь поначалу Вилли счел, что ему ужасно не повезло.

— Ага! Замаскировавшийся торгаш из эльфов! И до нас добрались пронырливые верзилы! — пробасил коренастый бородач, мрачно сунув нос в нутро эльфийского саквояжа с парфюмерией. Его коричневая бородища топорщилась, как неопрятный веник, а еще большую схожесть с этим предметом создавали разнокалиберные крошки, застрявшие в густых, жестких, как проволока, волосяных зарослях.

Другой похожий на разбойника квадратный индивидуум пытался подковырнуть топором застежку на новеньком чемодане нашего героя.

Вилли только глазами хлопал. Пока он подбирал слова, задыхаясь от возмущения, к нелепой сцене «эльф на гномьем таможенном досмотре» присоединились остальные пассажиры.

Они уже прошли проверку. Все, что потребовали от них, в отличие от Вилли, это предъявить документы. Почтарь был на службе, Юнда из багажа имела только дорожную сумку, а с бабулей, у которой было баулов десять и хрюкающе-бурчащий мешок, и вовсе старались не связываться. И вскоре нашему герою предстояло своими глазами убедиться почему.

— Это ты чегой-то делаешь, Кунд Сапоги с Подковой? — ласково и вкрадчиво спросила фрау Тунс, подкравшись к чемоданному вандалу.

Тот подпрыгнул и, бросив свое черное дело, испуганно уставился на мило улыбающуюся бабульку.

— Так вот досмотр. Торговец ведь нелегальный! Старшой велел, шоб с пристрастием и ценности, значится, конс-сфифс-сковать! — Глазки бородатого мародера заметались, избегая пронзительного взгляда лепреконихи.

В это время второй таможенник, не слышавший их тихого диалога, рассматривал на свет один из любимых эльфом парфюмерных ароматов в затейливом флаконе. Выдернув пробку, он учуял милый сердцу каждого гнома запах спиртовой настойки.

— Кунд, да он тут пойло эльфячье везет! — взревел бородач обрадованно и под испуганное «ах» остроухого глотнул из пузырька.

— Ах ты, паразит! – Старушка, увидев такое непотребство, оскалилась, словно в роду у нее были оборотни. Покрепче перехватив отполированную до гладкости трость, с которой она прогуливалась на привалах, фрау Тунс престарелым коршуном налетела на гнома.