Джеффри начал ухаживать за Мэри осенью 1951-го, когда она еще училась в школе. Каждое утро они ехали одним и тем же автобусом, Мэри – к себе в школу, Джеффри – в студгородок. В то время Джеффри было двадцать два, а Мэри – семнадцать. Вел он себя с ней по-джентльменски учтиво, ничего дерзкого, никаких заигрываний. В основном они просто разговаривали, но и тогда ни о чем серьезном речь не шла. Обычно о спорте, поскольку оба с ума сходили по теннису. Мэри выросла и стала хорошенькой спортивной девушкой. Как-то удался ей этот непростой фокус – при широких плечах и в целом при сильном, мускулистом торсе сохранить силуэт песочных часов, изящество и утонченность в движениях, что привлекало внимание многих мужчин вокруг, не только Джеффри. Она была капитаном школьной команды по лакроссу, звездой школьного тенниса, а недавно записалась в юношескую секцию теннисного клуба в Уили-Хилле. Едва прослышав об этом, Джеффри тоже записался. Они играли вместе два-три раза в неделю, по выходным дням и вечерами, когда хватало света. Игра их, как это часто бывает, отражала их натуры: Джеффри – неспешный, осмотрительный, разумный и изобретательный в ударах по мячу, однако ему мешала нерешительность; Мэри – полная противоположность: сильная, быстрая, порывистая, она всегда искала скорейшее и самое действенное решение любой задачи, не предаваясь никакому анализу и не оглядываясь на собственные ошибки. Джеффри и Мэри в некотором роде дополняли друг дружку, мешкотность Джеффри уравновешивала недостаток вдумчивости у Мэри. После игры они пили лимонад или лаймовую газировку в клубной комнате и вели увлеченные непринужденные разговоры. Поначалу Джеффри пытался говорить с ней о своей учебе, но оба осознали, что для Мэри его рассказы – темный лес. Она стремительно, одним чутьем понимала свои пределы, знала, что́ способна понять, а что́ – не способна совсем, и о том, что понять была не способна, она не желала слышать. Ей достаточно было знать, что Джеффри изучает античку, очень умен и пишет диплом по Вергилию, а может, по Овидию, без разницы, – и в тех очень редких случаях, когда рассказывал о своей двухгодичной травме недавней воинской повинности, Джеффри утверждал, что выжил, коротая в казарме вечера за переводами из “Оливера Твиста” и “Николаса Никлби” на латынь.

Другие члены клуба так привыкли видеть Мэри и Джеффри вместе, что все решили, будто они пара, еще до того, как сами они поняли, что ею стали. А потому участнице клуба по имени Джейн Сандерз в один прекрасный день – в июле 1952 года – показалось естественным предложить сыграть пара на пару.