После его смерти я вернулся в свое подразделение. Недели две поработал у Горбачева – ему только начали набирать постоянную охрану. Нескольких дней хватило, чтобы почувствовать: у Горбачевых – свой, особый климат в семье. На госдаче, например, было два прогулочных кольца – малое и большое. Каждый вечер, в одно и то же время, в семь вечера, Раиса Максимовна и Михаил Сергеевич выходили погулять по малому кольцу. Он в это время рассказывал ей обо всем, что случилось за день. Она в ответ говорила очень тихо. Для нас сначала было неожиданностью, когда Раиса Максимовна вдруг спрашивала:

– Сколько кругов мы прошли?

Не дай бог, если кто-то ошибался и отвечал неправильно. Она, оказывается, сама считала круги и проверяла наблюдательность офицера охраны. Если он сбивался со счета, то такого человека убирали. Коллеги быстро усвоили урок и поступали так – втыкали в снег еловые веточки. Круг прошли – елку воткнули. Когда Раиса Максимовна экзаменовала их, они подсчитывали веточки. Так было зимой. А уж как охрана летом выкручивалась, я не знаю, может быть, шишки собирала…

Был еще эпизод, характеризующий экс-первую леди СССР. Ей привезли в назначенное время массажистку. А г-жа Горбачева в это время совершала прогулочный моцион. Офицер охраны остановил машину с массажисткой и предупредил:

– Подождите, пожалуйста, Раиса Максимовна гуляет.

Во время сеанса массажистка поинтересовалась:

– Ну как вы, Раиса Максимовна, погуляли?

Начальника охраны тут же вызвали, отчитали, а сотрудника, сообщившего «секретную» информацию, убрали.

Охрану г-жа Горбачева подбирала лично. Помогал ей Плеханов, который потом особо отличился в Форосе – первым сдал Горбачева. Основным критерием отбора сотрудников у Раисы Максимовны считалась внешность. Ни профессионализм, ни опыт работы во внимание не принимались. Мне все это не нравилось, и я, честно говоря, с облегчением вздохнул, когда вернулся от Горбачевых в подразделение.

После поездки в Афганистан начальство ко мне стало относиться лучше – пошли заграничные командировки.

Во Францию я поехал с кандидатом в члены Политбюро Соломенцевым. Ему предстояло неделю провести на съезде французских коммунистов, пообщаться с Жоржем Марше. Но Соломенцев просидел на съезде только день, затем начались ознакомительные мероприятия. Париж меня покорил. По-моему, это самый красивый город в мире.

Съездил я и в Лондон накануне запланированного официального визита Горбачева в Англию. Мне были поручены Букингемский дворец и еще пара объектов, которые Михаил Сергеевич собирался посетить. Там я все облазил. К сожалению, поездка Горбачева в Лондон сорвалась из-за землетрясения в Спитаке.

В Швейцарии впервые очень близко увидел президента США Рональда Рейгана. Тогда в Женеве вместе со своим коллегой я жил в маленькой однокомнатной квартире – ее выделило советское представительство. Когда же в 1997 году приехал в гости к старшей дочери, Галине, – она работала в Женеве с мужем Павлом, зубным техником, – то в первое мгновение оторопел. Они обитали в той самой квартире, в которой жил я во время горбачевского визита. Судьба!

На следующий день после встречи Горбачева с Рейганом я стал просматривать швейцарские газеты и обомлел – на всех фотографиях Михаил Сергеевич либо утирает нос рукавом, либо сморкается. Погода тогда выдалась скверная, сырая. Дул пронизывающий ветер, с неба постоянно капало. Рейган тоже сморкался, но, как опытный политик, вовремя отворачивался от фото- и телеобъективов. Журналисты так и не смогли запечатлеть его в неловкой позе.