- Да, да, конечно! – отвечаю я, нервно кивая.

- Давай, я продиктую тебе свой номер, запишешь себе. И, если что, да и вообще, по любому поводу, в любое время дня или ночи, если что-то понадобится или будут проблемы, смело звони. Поняла меня? – Зверев поднимает на меня свой взгляд.

- Угу… Да, то есть… Спасибо, Давид… - я торопливо пытаюсь открыть сумочку, чтобы достать свой телефон. На фоне стресса мои пальцы вообще никак меня не слушаются. Я кое-как справляюсь с собой. Спасибо Давиду за то, что терпеливо ждет. Он продиктовывает мне свой номер телефона. Я записываю его себе, добавляю в телефонную книгу новый контакт: «Давид Зверев». И убираю телефон.

Мне совсем нехорошо.

Я обхватываю свои плечи руками, чувствуя, как по телу распространяется неприятная холодная дрожь. Мне ужасно не по себе. Довольно жутко сейчас осознавать, что я смотрела на фотографию свой бывшей одноклассницы, которую постигла такая страшная участь. Мне даже в голову не приходит, кто вообще мог совершить подобное? И почему? И зачем вообще человек совершает подобные злодеяния? Это ведь… Просто ужасно. Конечно, я очень много изучала об этом, читала психологию, криминалистику, для того, чтобы писать свои детективы, я довольно глубоко погрузилась в тему психологического портрета убийцы. Но, это ведь совсем разные вещи. Одно дело, когда ты просто читаешь об этом, особенно литературу, написанную научным холодным языком фактов, и совсем иное, когда ты сталкиваешься с этим лицом к лицу. Я никогда не задумывалась об этом со стороны реальности. Ведь я никогда сама через такое не проходила.

Давид просит меня оставить мои контакты. Я оставляю все нужные ему данные, но, пока все это делаю, мои мысли далеко отсюда. Я все еще не могу переварить случившееся. И испытываю жуткий, просто леденящий страх.

Зверев говорить, что я могу не дожидаться Мазлова, потому что он еще не скоро вернется, и велит мне ехать домой и быть осторожной. Поблагодарив его, я киваю, говорю ему «до свидания» и покиваю кабинет.

Когда меня отпускают, я выхожу на улицу, попрощавшись с дежурным на выходе. Я даже не уследила за тем, сколько времени я провела у них в отделе уголовного розыска. Однако, на улице уже давно стемнело. И, из-за этого еще и похолодало.

Я думала, что когда я выйду наружу, мне станет легче. Но, увы, все работает в другую сторону. Мне становится ужасно страшно. Я вижу свою стоящую на парковке машину, но дойти до нее, выйдя из-под козырька освещенного фонарем крыльца, кажется мне просто невыполнимой задачей.

Несколько минут я просто стою, потому что никак не могу решиться сделать шаг. А когда делаю его, то, практически, бегу к машине, чувствуя, как мое сердце колотится, как у маленького зверька, бегущего от хищника.

Пулей долетев до машины, я запрыгиваю на заднее сидение, запираюсь внутри и еще несколько минут просто сижу, пытаясь отдышаться и привести в порядок нервы.
Я слышу тихий шорох справа и резко оборачиваюсь. Душа уходит в пятки. Оказывается, это стоящая рядом с моей машина медленно откатывается с парковки. Я выдыхаю.
«Господи…»

Каждый шорох отзывается тревогой в моем сердце. Я включаю свет в салоне, и, на всякий случай, оглядываю его, потому что сейчас я уже готова к чему угодно. Даже к тому, что кто-то может прятаться на заднем сидении.

Все тщательно проверив и немного уняв дрожь в своих коленях, я завожу мотор.
«Всё. Спокойно. Ничего страшного. Со мной все в порядке. Я у себя в машине. Двери закрыты. Кроме меня внутри никого нет. И я сейчас еду домой.»